, дочь шведского короля Олафа I Скотконунга из рода Инглингов. Однако, начало боевых действий затягивалось. и оставшиеся без дел в чужой стране наемники стали буйствовать, грабить и задирать горожан. Без настоящего дела дисциплина в сборной армии Ярослава падала, и случилось неизбежное. Обозленные бесчинствами чужеземных наемников новгородцы взялись за оружие. Конечно, это не была поголовная резня наглых чужаков, но под топорами и мечами горожан полегло неизвестное количество варягов. Летопись говорит: «Новгородцы восстали и перебили варягов во дворе Поромоньем». Так что число убитых варягов не могло быть больше, чем их находилось во дворе неизвестного нам Поромона. Каким бы большим ни был двор знатного новгородца, вряд ли там могло поместиться больше сотни-двух человек. Так что число в сотню погибших варягов – это максимум, но если бы убили всего несколько человек, то это событие не вошло бы в летописи. Вероятно, погибло от нескольких десятков до сотни человек. С одной стороны это и не много, с другой это был опасный прецедент, который мог вылиться в полномасштабную войну, тем более что скандинавы очень чтили закон кровной мести. Кроме того, погибшие были дружинниками князя, а значит, их убийство было вызовом самому Ярославу.

Поэтому князь, который находился в этот момент за городом в селе Ракоме, действовал быстро, жестоко и совсем не благородно. Он вызвал к себе, якобы для примирения, убийц и казнил их. Этим он успокоил варягов. И в этот момент к нему приходят вести о смерти отца, гибели Бориса и начале княжения в Киеве Святополка.

Теперь судьба князя была в руках новгородского веча. Простят ему новгородцы казнь своих товарищей – значит, в борьбе с братом он сможет опереться на сильнейшее княжество Руси. Не простят – останется Ярослав только с личной дружиной.

На следующий день князь прискакал в город и вышел к собравшимся на вече новгородцам. Он был красноречив. Не гордым князем вышел он, а расчетливым политиком. Знал Ярослав, как найти подход к своим подданным. Рассказывал им о безумии, в которое впал, когда казнил новгородцев, жаловался на козни братоубийцы Святополка, прельщал собравшихся добычей, которая достанется его друзьям после победы над Киевом. Родне каждого убитого дал выкуп золотом… И в итоге новгородцы, посовещавшись, рассудили, что убитых не вернешь, их кровь смыта выплатой денежной виры42, поэтому ссориться с Ярославом причин нет. Зато перспектива посадить своего князя на Великое княжение в Киеве была очень заманчива. Забыв обиды, варяги и новгородцы объединились и под стягом Ярослава двинулись на Киев. Очень интересно, что численность варягов все источники определяют в тысячу воинов, а вот о численности остальной части армии источники расходятся более чем в десять раз, от 3 до 40 тысяч человек. Если прав автор Лаврентьевской летописи, написавший: «И собрал Ярослав тысячу варягов, а других воинов 40 000», то это была очень внушительная сила по средневековым меркам. Хотя возможно, что тут речь идет не только о собственно войнах, но и об их слугах, обозниках и прочих «нестроевых» работниках. Впрочем, какова бы ни была численность армии Ярослава, киевско-печенежское войско Святополка было таким же, а то и большим.

Армии братьев-соперников встретились у города Любеч в современной Черниговской области и расположились на противоположных берегах Днепра. Этот город был одним из древнейших на Руси. Из него родом был основатель Киево-Печерской Лавры преподобный Антоний Печерский и, по одной из версий, мать князя Владимира Великого, Малуша. Еще не раз у его стен будет решаться судьба страны.