И вот из Каросты, соседнего селения, также расположенного в валеранских владениях, прибыла семья. Мать – старушка и её сын – Пафрис. Это был статный юноша – очень красивый внешне. Почти все девушки и женщины Пусторы, позабыв о голоде и о замужнем теперь уже «герое» – Бахии, переключились на новичка. Сипелькаа не была исключением. Но Пафрис приехал сюда не в поисках суженной. Он искал лекарство для своей матери, которая была тяжело больна неизведанной болезнью. Она мучительно доживала свой укороченный срок. Пафрис объездил весь Валеран: от Мории на западе и до Каросты на востоке, от северных земель Валерана, Шилдана и Страшных Гор до южной Пусторы – в поисках лекарства. Но всё тщетно. В бреду, его мать сообщила о каком-то фрукте – шопине, мякоть которого способна победить болезнь. Никто не знал здесь, что это за фрукт такой – шопина. Девушки навещали его, интересовались здоровьем матушки, сочувствовали, но он не обращал на них внимания. Его приоритеты были иными.

Однажды и Сипелькаа, набравшись смелости, постучала к нему в дом. Он открыл с кислой физиономией. Она представилась, он грубовато отвечал, упомянув о здоровье матери.

– А, что с ней? – поинтересовалась Сипелькаа.

– Какое дело? Ты ведь не для неё сюда пришла, ко мне вы все примеряетесь, – без интонаций заключил Пафрис.

Сипелькаа не ожидала такого разговора, её планы были раскрыты. Но всё равно, он всего лишь сказал правду ей в лицо. Ведь она, действительно, пришла соблазнить его. А, поняв его скорби, она быстро перестроилась:

– Нет, я и впрямь желала помочь. Насмотревшись на волков, ты и собаке не доверяешь своего стада, – ответила она.

– Ты, помочь? Ну, что ж извини, я тут наговорил, извини, правда. Я представляю, что ты обо мне подумала: самонадеянный парень, плачущий на весь город, – изменился в голосе Пафрис.

– Ну, что ты? Я хотела помочь и, уж точно, не обвинять тебя в твоей заботе о матери. Но скажи, чем она больна? Однажды я спасла человека. Он лежал на земле и не дышал, всё тело его было в струпьях. Я никогда до этого не видела мертвецов, поэтому сильно испугалась, но помочь я была обязана. Не знаю почему, я начала рвать траву вокруг и посыпать его. Вскоре он задышал и ожил, – сочиняла Сипелькаа.

– Удивительно, может, ты сможешь и маме моей помочь? Я знаю, что некий фрукт – шопина – сможет её вылечить. Ты случаем не знаешь, где его можно отыскать? – цепляясь за соломинку, просил Пафрис.

– Шопина?! Конечно, я знаю об этом фрукте. Он такой… вкусный, я обязательно найду его, – отвечала моментально Сипелькаа, абсолютно не понимая, что за шопину ей предстояло найти, сети обмана она плела основательные.

– Но скоро ли ты найдёшь? – спросил ободрившийся Пафрис.

– Ну, может быть завтра или послезавтра.

– Пожалуйста, поскорей, милая красавица.

Сипелькаа покраснела. А Пафрис на прощанье от радости поцеловал её в щёчку. Она порхала домой. Два дня уже не ела, и потому порхала с такой лёгкостью, что казалось, она на мгновение взлетает.

На следующий день Пафрис пришёл сам, но Сипелькаа, увы, не предоставила ему заветного фрукта. То же случилось и послезавтра. На третий день она уговорила его подождать, но он понимал, что здесь вообще нет фруктов, откуда же тогда возьмётся эта экзотическая шопина здесь.

Теперь уже Сипелькаа задумалась. Её обман, как распрямившаяся пружина, стал поистине гигантским и оттолкнул её от любимого человека намного дальше, чем ширина пропасти, разделявшей их до знакомства. Что же делать? Раньше ложь не играла с ней таких шуток и не имела обратной стороны. «Возможно, правда всё изменит и снова сблизит нас», – тщетно подумала Сипелькаа. Она пришла к Пафрису.