– Я видел следы крови по дороге к пустыне, и понял, что что-то случилось, – сказал Ван Хорн. – Нашел ламу в логове магуров. Точнее то, что от нее осталось, но тебя там не было. Значит, ты пошел дальше. Хм. Магуры так близко к Астерии. Дурной знак. Я оставил в гостинице письмо в школу об этом инциденте. Надеюсь, они как можно скорее его доставят.

На минуту он задумался, а затем продолжил:

– Дойдя до гостиницы, мне сказали, что ты у них не появлялся. Я понял, что ты направился в пустыню. Безумная затея, Даррен. Я уже не уверен, что стоило брать тебя с собой.

Ван Хорн покачал головой. Они вышли из пирамиды, снова оказавшись в серой ветренной пустоши.

– Увидев это, – Ван Хорн кивнул в сторону пирамиды, – Я тут же осознал свою ошибку, отправив тебя сюда одного. Не стоило этого делать.

– Похоже, я нашел бессмертного, – сказал Даррен, не обратив внимания на слова мастера. – Вот только… кажется, он умер.

Ван Хорн остановился и с удивлением уставился на ученика. На фоне последних событий у него совсем вылетело из головы, зачем они сюда пришли.

– Еще, похоже, я нашел пророчество и кое-то еще.

Даррен достал большой кусок пергамента, который забрал с колен воина, и песочные часы. Ван Хорн взял в руки пергамент и прочитал.

– Здесь говорится о комете! – взволнованно воскликнул он. – Это подтверждение слов Мунга! Но отсюда неясно, что нам делать, как избежать бедствия…

С минуту подумав, он продолжил:

– Нам нужно найти того дорлинга, у которого Мунг нашел единственный экземпляр Свитков. Отправимся к нему. Возможно, он еще жив.

– И вот еще, – Даррен протянул руку с песочными часами. – Не могу понять, что это.

Ван Хорн повертел часы в руке, с любопытством разглядывая. Серые песчинки парили в невесомости, как будто на них не действовал закон тяготения.

– Хм. В них есть магия, но я ее не распознаю. Это какой-то ключ, судя по выгравированному тексту. Вот только ключ для… хм.. разума? Это странно.

– “Когда разум будет во тьме”. Что это значит? – спросил Даррен, тоже внимательно рассматривая часы.

– Не знаю…, – неуверенно проговорил Ван Хорн и отдал часы Даррену.

Почувствовав усилившийся ветер, он добавил:

– Разберемся с этим позже, а сейчас нам нужно скорее выбираться отсюда.

Они подошли к стоящим у входа в пирамиду ламам. Длинная плотная шерсть животных была покрыта густым слоем серой пыли, а сами они понуро стояли, переминаясь с ноги на ногу, как будто остро ощущая неуютность этого места. Даррен, как никогда, был благодарен наставнику, что тот привел ему ламу. Он страшно вымотался за этот длинный день, а его ноги ныли от усталости. Какое счастье, что не нужно снова идти пешком, подумал он. Они быстро оседлали своих лам и стремительно помчались на запад, оставляя за собой клубы серой пыли.

Уже почти стемнело. Путники, по самые глаза замотанные в платки от летящего в глаза песка, скакали не менее двух часов. Лунные ламы устали, да и всадники почти валились из седла от изнеможения. Поднялся сильный ветер, и на расстоянии трех метров всё вокруг затянуло серой непроглядной завесой. Ветер завывал, словно голодная волчица, а песок бесцеремонно забивался в нос, глаза, и раздражающе скрипел во рту. Наконец впереди забрезжил тусклый свет.

Мы на месте! – прокричал Ван Хорн.

И хотя его слова тут же подхватил ветер и унёс обратно в пустыню, Даррен расслышал их и почувствовал, как внутри него растекается приятное чувство облегчения. Наконец-то сытная еда и мягкая постель. Он изрядно вымотался за эти несколько дней, в которые произошло событий больше, чем за несколько лет. Никогда раньше он не уходил так далеко от Сериндана, не сражался с магурами в одиночку и не был на грани смерти. Казалось, прошли не дни, а недели с тех пор, как они покинули школу, настолько эти дни оказались насыщенными. Больше всего его мысли занимало пророчество, которое он нашел, и эти странные часы. Значит, всё, что говорил Мунг, правда. На Терру надвигается катастрофа.