После этого Евстохия живо описывает воображаемое пребывание Маркеллы в Святой Земле: «О! Когда же ангел-путник принесет нам весть: наша Маркелла у берегов Палестины! Когда лики иноков и инокинь суетливо будут готовиться к ее приему!.. Вот наступает день, когда рука об руку вступаем в пещеру Спасителя, плачем на гробе Господа, плачем с сестрою, плачем с матерью; лобызаем крест; входим на Елеонскую гору и летим на крыльях духа вслед возносящегося Спасителя; видим Лазаря, обвитого погребальными пеленами; видим реку Иордан, который так весел был при крещении Иисуса; посещаем пещеры пастухов и молимся в гробнице Давидовой; видим пророка Амоса, как он на скале играет на пастушеской свирели. Спешим к Аврааму, Исааку и Иакову и к памятникам жен их; видим поток, в котором Филипп крестил евнуха… Идем в Назарет и по значению имени его видим цвет Галилеи. Не вдали отсюда увидим Кану, где Спаситель претворил воду в вино. Потом идем на Фавор и желаем видеть пребывание Спасителя не с Моисеем и Илиею, как Петр, а с Отцем и Святым Духом… Идем далее и видим городок Наин, при воротах которого воскрешен сын вдовы; далее в виду гора Ермон и поток Ендор[140], при котором побежден Сисара[141], еще Капернаум, избранное место знамений Господних, и вместе всю Галилею. И когда по следам Господа, через Силоам, Вефиль и другие места, в которых, как знамена побед Господних, возносятся церкви, возвратимся в свою пещеру, тогда мы будем часто плакать и еще чаще петь, молиться непрерывно и, уязвленные любовию к Иисусу, станем повторять: “Я нашла Его, которого любит душа моя, я нашла Его и держу Его и никогда не отпущу Его” (ср. Песн. 3:4)».

Несмотря на столь сильные, столь убедительные просьбы Павлы и Евстохии, Маркелла не могла отправиться на Восток, в Святую Землю, как ни желала этого: она была уже в преклонных годах.

Семнадцать лет мирно прожила Евстохия при своей блаженной матери, соревнуя ей в подвигах иноческих. Келья и храм были местами, где она постоянно пребывала. Молитва, богомыслие, чтение и изучение Священного Писания, рукоделье составляли ее постоянные занятия. Тишина уединения нарушалась только беседою духовною с матерью да свиданием и перепиской с блаженным Иеронимом, руководителем ее в духовной жизни. Иероним помогал Евстохии при изучении еврейского языка, который она желала знать, чтобы лучше понимать трудные места Писания. Со страхом и трепетом содевая свое спасение, Евстохия восходила от силы в силу по степеням нравственного совершенства. «Кто мужественнее Евстохии, – удивлялся Иероним в письме к Паммахию, – которая обетом девства разрушила преграду благородного звания и гордость консульского происхождения и в первом городе первую фамилию подчинила целомудрию?»[142] «И слово, и походка, и жизнь ее – училище добродетелей», – писал о ней Иероним к Лете, когда советовал отослать дочь на воспитание к ее тетке в Вифлеем.

Спокойствие Евстохии нарушилось, когда отошла в другую жизнь мать ее, блаженная Павла. Евстохия приняла на себя попечение о вифлеемских обителях, основанных матерью. Много трудов она перенесла, много забот и скорбей испытала во время управления своею общиною. Особенно ощутителен был недостаток материальных средств на содержание общины. «Свидетель Иисус, – писал в Рим Иероним, – мать не оставила для дочери ни копейки: все роздано бедным; осталась только чужая медь, долги и множество братий и сестер. Содержать их трудно, а отсылать грешно. Но будь покойна, Евстохия: ты богата великим наследством, часть твоя – Господь». Блаженный Иероним поддерживал Евстохию; он помогал ей своими советами, ободрял небесными утешениями.