Сардейл улыбнулся:

– Я тоже так думаю. Хорошо было бы ударить отсюда, со стороны ущелья, но у нас слишком мало сил. Мы просто обескровлены. – Сардейл повернулся, и широко улыбаясь, протянул руку Эвгурну: – Считаю за честь биться с тобой плечом к плечу и дальше. Честно говоря, мало кто из вигов уважает Тайную Стражу, но ты заслужил это.

Десятник пожал руку ветерану:

– Среди Тайной Стражи есть немало отличных бойцов, и не наша вина, что мы можем служить только там. Так повелось ещё со времён наших предков.

– Ничего. После этой войны будут пересмотрены многие законы, и многое изменится. Харвеллы ещё будут служить в нашем войске. Я в этом уверен. – Сардейл подмигнул Рутгеру, и опять заулыбался: – Лордам придётся кое-что поменять в нашей жизни, если хотят остаться в стране Лазоревых Гор.

Воевода вспомнил его слова, сразу запавшие в душу, заставившие трепетать сердце, и повергшие в какое-то удивление тем, с какой уверенностью были сказаны:

– Ты что-то говорил про Владыку. Что я должен занять трон страны Лазоревых Гор. Что это значит?

Ветеран смутился, немного замялся, и как провинившийся мальчишка, с трудом подбирая слова, проговорил:

– Я всего лишь говорю то, что слышал от других. После этой войны, после того, как вернёшься из степей, ты станешь вождём клана. Вальхар стар, и давно уже ищет себе преемника, а ты подходишь как нельзя лучше. Дело уже почти решённое. Воины проголосуют так, как надо. – Красноречие Сардейла иссякло, и он, опустив глаза, замолк.

Из всего сказанного Рутгер обратил внимание только на то, что его собираются послать куда-то в степь. Что ему там делать? Что искать? Чем заниматься?

– Что это значит? Почему Вальхар хочет послать меня в степи? Это ведь его решение?

Поняв, что проговорился, ветеран крякнул, огляделся по сторонам, словно боялся, что его кто-то подслушает и с досадой сказал:

– Это не только его выбор. Так решили Хранитель Очага Бессмертного Тэнгри, и военный вождь Балвер.

– Почему же я об этом ничего не знаю? Что мне делать в степи? Зачем я там нужен?

– Всему своё время, юноша. Скоро ты всё узнаешь.

– Вождь клана Снежного Барса призывает к себе воеводу Рутгера! – Послышался издалека голос одного из телохранителей Вальхара.

– Не медли. Он должен сказать что-то очень важное. Скоро мы останемся без его мудрости. – Сардейл мгновение помолчал, и со смехом добавил: – И без его упрямства!

Рутгер смог выдавить из себя слабую улыбку, и спустившись со стены, обходя кое-где лежащие трупы челманов, ополченцев и вигов, поспешил в охраняемую телохранителями палатку вождя клана. Он застал его лежащим на походной постели, застеленной шкурами, без доспехов и тегиляя, в одной льняной рубахе. Вальхар был очень слаб, но увидев Рутгера, его бледное лицо осветилось чем-то похожим на улыбку.

– Ты звал меня, вождь?

– Да. Присядь. Тебя мучает жажда после битвы? Налей себе вина, да и мне тоже надо промочить горло.

Воевода бросил быстрый взгляд на лекаря, стоящего в углу палатки, заметил, как тот неодобрительно покачал головой:

– Нет, вождь, я не хочу вина. Мне надо сохранять трезвую голову, чтобы сделать кое-какие распоряжения.

– Хорошо. – Не стал настаивать Вальхар. Он опёрся о локоть здоровой руки, увидел сгорбленного знахаря в синем кафтане, и произнёс: – Оставь нас одних. То, о чём мы будем говорить, не для твоих ушей.

Лекарь, прослуживший у вождя долгие годы, знающий много тайн и давно уже подтвердивший своим молчанием, что ему можно доверять, беспрекословно подчинился, и вышел. Рутгеру показалось это странным, и он в нетерпеливом ожидании смотрел на вождя клана. Тот не торопился, оглядывая воеводу, словно оценивал, что ему можно сказать, а про что умолчать. Наконец он решился, но заговорил совсем о другом: