. А. Авенариус допускает разрушение племенной структуры Само в процессе аварского завоевания. Однако упомянутый процесс носил исторически объективный характер, и его нельзя объяснить лишь внешнеполитическим, пусть и чрезвычайно важным фактором. Аварское вторжение и господство не нарушило структуры восточнославянского союза дулебских племён, о котором рассказывается во введении к «Повести временных лет».

Эту жёсткую связь между зарождением государственности и складыванием классового общества последовательно отстаивал академик Б. Д. Греков. В книге «Феодальные отношения в Древнерусском государстве» (1935) он рассматривал это государство как феодальное уже для X в. Эта мысль подверглась резкой критике со стороны известных учёных старшего поколения: Н. Л. Рубинштейна, С. В. Бахрушина, В. А. Пархоменко. Они отрицали саму возможнось существования феодальных отношений в Киевской Руси IX–X вв., ставя заодно под сомнение и существование в то время самой этой державы, объединяющей всех восточных славян15.

Однако Б. Д. Греков, вероятно, ощущая поддержку институтов официальной идеологии, видевшей в особенно раннем существовании феодального государства на Руси доказательство её извечного вхождения в круг передовых стран Европы, а возможно, находясь под давлением этих институтов, в течение второй половины 30‐х гг. настойчиво отстаивал мысль о возникновении этого государства как феодального в IX в. И всё же под влиянием упрямого неприятия его взглядов и не утихавшей конструктивной критики16 историк в годы Великой Отечественной войны был вынужден признать дофеодальный характер Киевской Руси IX–X вв.17 Но ненадолго.

В конце 40‐х и особенно в начале 50‐х гг. в советской историографии, вновь под идеологическим давлением партии, утвердилось стремление отодвинуть как можно дальше во времени начала феодального общества и государства на Руси. Причины кроются в политических претензиях и амбициях партийно-государственной верхушки – провозгласить страну, только что победившую в изнурительной войне, исконно самой передовой в мире. Отсюда в значительной степени и пошли печальной памяти борьба против «космополитов» и назойливое стремление объявить едва ли не все открытия мировой науки и техники сделанными на Руси и в России. Официально признанный глава советской исторической науки, уже пожилой и тяжело больной Б. Д. Греков, вероятно, не нашёл в себе сил избегнуть подобного удревнения государственности и феодализма на Руси. В своих трудах того времени, в частности в последнем прижизненном издании «Киевской Руси»18, он стал относить начало восточнославянской государственности к VII–VIII вв., одновременно предложив рассматривать как полуфеодальный период VI – VIII вв. А Киевская Русь, возникшая в IX в., с самого начала была феодальным государством. Эти мысли историка, не имевшие подтверждений в источниках, на долгие годы воцарились в нашей историографии.

Безусловное и прямое увязывание государственности с существованием феодального общества отразилось и на работах историков последующего времени. Например, В. Д. Королюк, меньше всего заслуживавший упреков в догматизме, предложил считать начальным рубежом раннефеодального периода для всех славян – западных, южных и восточных – VI–VII вв., отметив при этом, что в VII в. источники отмечают у всех трёх ветвей славян первые попытки создания относительно крупных политических формирований. В. Д. Королюк считал наиболее ранней и элементарной формой славянской государственности племенные княжения19. Но источники не дают оснований думать, будто бы в тех княжениях существовали феодальные отношения.