Не менее важным источником здесь служат тексты, созданные соседними народами. В архаический период мир древних израильтян представлял собой, по-видимому, частный случай мира ханаанейского, процветавшего в бронзовом веке на Восточном побережье Средиземного моря. Ханаанейцы – носители западносемитских языков ханаанейской группы – населяли в это время Южный Левант, в том числе и земли, ставшие затем Израилем и Иудеей; к числу ханаанейских народов относятся по языку и древние евреи, которые, несмотря на позднейшую (в Библии) религиозную полемику с ханаанейской религией, все равно, по-видимому, свой язык называли ханаанейским (Ис. 19:18). Мы знаем о восточносредиземноморских (ханаанейских) верованиях прежде всего из библиотеки города Угарита – важного торгового центра позднего периода бронзового века[8]. Найденные там эпические поэмы о богах дают сопоставительный материал для реконструкции добиблейской мифологии в регионе. В железном веке наследниками ханаанейского мира выступали города-государства финикийцев, в том числе Тир, Сидон, Библ и впоследствии Карфаген; эллинизированная версия финикийской теогонии доступна нам также в позднеантичных фрагментах Филона Библского[9].

Доставшиеся нам фрагменты зачастую недостаточно информативны. И наоборот: там, где они информативны, могут противоречить друг другу, а не складываться в единое целое. Это связано с тем, что при отсутствии единой власти разные города-государства Ханаана имели свои локальные мифы и верования, похожие в общих чертах, но различавшиеся в конкретике. Тем труднее реконструировать еврейскую версию этой мифологии.

Так, сегодня понятно, что Господь[10] (в еврейской Библии Он имеет собственное имя, составленное из четырех букв – Y, H, W и H, чтение которого было со временем табуировано и затем утрачено) первоначально был лишь одним из многочисленных божеств, сыном верховного божества (Эля или Эльона). Рядом с Ним существовали другие божества, среди которых Он мог быть даже не самым старшим, а также божественная супруга – Ашера. Став единственным Божеством, этот YHWH перетянул на себя, как мы увидим, имена и черты других архаических божеств.

Другое имя, которым называется Бог в библейских текстах, – ʾĕlōhîm[11] – представляет собой существительное множественного числа и переводится как «боги», однако в предложении управляет сказуемым в единственном числе: буквально «Боги сказал», «Боги сделал»[12]. Это может быть размытым рудиментом того, что эти функции первоначально выполняла целая группа персонажей – совет богов. Так, Филон Библский называет тем же словом «Элоэйм» (то есть «Элоѓимы») сподвижников бога Эля. Иногда и библейский Творец также говорит о себе во множественном числе – «Мы» (Быт. 1:26, 3:22, Быт. 11:7, Ис. 6:8). Черты архаической множественности (возможно, образа божественного совета) были истолкованы потомками как pluralis majestatis – указание на особенное величие (ср. «Мы, Николай Второй»). Кроме того, Он известен временами и как Эль, и как Эль-Шаддай, и под другими именами, которые могли первоначально принадлежать отдельным мифологическим фигурам.

Итак, в этой главе мы попытаемся восстановить, во что могли верить древние израильтяне до того, как монотеистический взгляд на мир окончательно восторжествовал во всех слоях общества, – что, по-видимому, произошло не раньше Вавилонского плена и возвращения из него в конце VI в. до х. э. Мы также увидим, какие следы эти архаические верования оставили на следующих этапах историко-культурного развития.