– Куда? – Да что ж за наказание такое? Что ни мужчина встречается в жизни, то сплошная загадка!

– По магазинам поедем. Будем тебя наряжать.

– Зачем? Не нужно… Я не хочу, чтобы вы тратили…

– Работа нужна?

– Да.

– Значит, поехали. Заработаешь – вернешь. Я еще пару процентов накину сверху. За мои моральные страдания.

Женю как-то успокоила фраза «вернешь». Значит, не совсем обуза и приживалка. Она доставала из гардероба тот самый плащ и даже улыбалась, представляя, как могла бы пойти на собеседование в том виде, о котором Валера сказал. Все-таки, это здорово, когда человек умеет шутить. Пусть и вот так – неожиданно и жестко.

Как выяснилось, улыбалась она преждевременно. Симонов, со своими шутками и прибаутками, был еще тем деспотом и тираном. Он заставил умирать от усталости не только Женю, которая никак не понимала, зачем ей бесконечно примерять такое количество костюмов, юбок, блузок и брюк, но и всех сотрудников магазинов. Нечаянно глянув на бирку с ценой, очень умело спрятанную в карман одного из жакетов, чуть в обморок не брякнулась.

– Валерий, вы… – метнулась к нему из примерочной, слава богу, еще не успела снять очередной наряд.

– Тише ты, – он зашипел, дернул за руку и усадил рядом с собой на диван, на котором спокойно распивал кофе, пока девушка сгоняла семь потов. – Хоть здесь-то не выкай! У нас не такая разница в возрасте, чтобы тебя приняли за мою дочку!

– А сколько вам, кстати? – Этот вопрос мучил Женю давно. Решила использовать эффект неожиданности.

– А сколько дашь?

– Восемьдесят семь. – Знала, что может обидеться. Но она была слишком усталой и злой, чтобы об этом заботиться. И эта вечная игра в угадайку изрядно поднадоела тоже.

– Хм… Спасибо. Обычно дают девяносто и больше.

– Вы всег… – Договорить не успела. Большая мужская ладонь быстро зажала ей рот.

– Ты! Привыкай называть меня на ты, Женя!

– Хорошо. Постараюсь. Валера.

– Вот. Отлично. Мне нравится такой подход! Так что ты хотела сказать?

– Ты всегда знаешь ответ на любой вопрос?

– Когда не знаю, начинаю громко кашлять. Пока прокашляюсь – успеваю придумать.

– Не боишься больным показаться?

– Меня и так мало кто здоровым считает. Ну, и не так часто приходится это делать.

Эти словесные перепалки с Симоновым очень бодрили, заставляя мозги работать на полную катушку. Но утомляли жутко.

– А зачем ты из кабинки-то выскочила? Хотела, чтоб я вещи на тебе потрогал, а не только посмотрел? – А он снова хохмил, ни о чем не задумываясь.

– Ты видел, сколько это стоит? – Женя прошептала испуганно. У нее волосы на голове шевелились от порядка цифр. – Может, пойдем, поищем где-нибудь другой магазин, где шмотки не шиты золотыми нитями?

– Нет. Не пойдем. Здесь отличные шмотки для офиса. Ни одна из коллег не посмеет ткнуть тебя носом в то, что как-то неправильно одета.

– А что? Там все так одеваются? – ужас в ее голосе нарастал с каждой минутой. – Это ж сколько, получается, зарабатывать нужно?

– Нет. Не все. Многие копят по пол-года, чтобы какой-нибудь шарфик ухватить на распродаже.

– Тогда… Может, и мне не нужно? Зачем так выделяться?

– Затем, что я так хочу, Женя. Тебе не надоело вечно прятаться и быть серой мышью? С твоими-то данными?

– А что с моими данными не так?

– Ох, ты ж, господи… Игорян меня реально наказал. – Валерий картинно возвел очи к небу. – Все нормально у тебя. А шмотки будешь носить дорогие. Будет стимул работать лучше, чтобы побыстрее мне все отдать. Поверь, на них можно заработать, при желании.

На том и порешили. Женя снова безропотно переодевалась, выходила к Симонову, крутилась вокруг оси, делала несколько шагов туда-сюда. Он что-то одобрял, на что-то кривился, как от зубной боли, пока уже сам, кажется, не устал от просмотров.