– Не стоит его недооценивать. Он пережил Квартал – переживет и корабль.

Ее слова меня не успокоили. Страх за Кинна так сильно впился в сердце, что я по примеру Кьяры и Тайли вновь приняла теневую форму, чтобы не заснуть. Лежа на кровати и положив морду на жемчужно-белые лапы, я прислушивалась к далеким Теням, с ужасом ожидая, что они вот-вот кого-то поглотят.

Если с Кинном что-то случится, Имроку Дейну я этого не прощу.

…Когда нас с утра выпустили из спальни, я первым делом обратилась к Карателям:

– Пожалуйста, скажите, что с Кинном? Он вернулся?

Оба промолчали, и на мгновение у меня перед глазами потемнело. Придя в себя, я вцепилась в рукав ближайшего ко мне массивного Карателя и умоляюще попросила:

– Просто скажите: Кинн вернулся – да или нет?

Повернувшись, мужчина посмотрел на мою руку, и я тут же его отпустила. После этого он низким баритоном ответил:

– Да. Час назад.

От облегчения колени подогнулись, и я едва не осела на пол, но в последний момент меня подхватил Каратель.

– Спасибо, – прошептала я. – Спасибо.

Чем меньше времени оставалось до отплытия, тем сильнее давило ожидание. Имрок Дейн меня к себе больше не вызывал, с Кинном я тоже не виделась – приходилось цепляться за надежду, что с ним на самом деле всё в порядке.

Но ожидание напрягало и остальных, и заметнее всего оно сказывалось на Ферне. Он больше не садился заниматься с Кьярой, стал более нелюдимым, раздражительным, а один раз даже злобно огрызнулся на Донни, когда тот над ним пошутил. Мальчишка заметно расстроился, а Ферн уселся на диван и замкнулся в угрюмом молчании.

В попытках разрядить атмосферу Нейт предложил Донни сыграть в «Терновник и розы».

– Не знаю такую игру, – пробурчал тот, еще не отойдя от обиды.

– Не страшно, научу. Садись.

Вырвав из тетради лист – Кьяра даже не возмутилась, – Нейт нарисовал большой квадрат, затем расчертил его на маленькие. Потом стал объяснять:

– Обычно в нее играют с камнями, но можно и без них, хотя это и не так удобно. «Терновник» – черные кружочки, а «розы» – пустые. «Терновник» начинает первым, зато «розы» получают компенсацию – четыре с половиной очка. Мы ходим поочередно: за каждый ход мы рисуем свой кружочек на свободном пересечении линий. Если он попадает в окружение, то его вычеркивают, и за него окружившему начисляется одно очко. Твоя задача – набрать как можно больше очков, захватывая кружочки противника и расширяя свою территорию.

В памяти у меня что-то мелькнуло, и я нерешительно спросила:

– Подожди, разве это не «Красное и синее»?

Нейт удивленно посмотрел на меня.

– Вы так это называете? Ну, в оригинале там действительно красные и синие камни…

– Ларриты. Они светятся, соприкасаясь с камнем своего цвета. А почему «Терновник и розы»?

Он медленно заштриховал кружочек на свободном пространстве за пределами поля и вполголоса сказал:

– Это вариант Лиллы. Она научила нас играть без камней и сама придумала историю.

В комнате наступила особенная, хрупкая тишина – впервые с годовщины смерти Лиллы Нейт упомянул ее имя. Я негромко переспросила:

– Историю?

Он уставился на нарисованную доску невидящим взглядом и заговорил плавным, почти напевным тоном:

– В одном саду рос дикий терновник. Как-то раз пришел туда человек, выкорчевал терновник и посадил на том месте прекрасные розы. Однако терновник был упрям, не захотел отдавать свой сад наглым захватчицам и снова прорастил свои колючие побеги. Но и розы не пожелали уступать место дикому и неуживчивому соседу. С той поры продолжается борьба между терновником и розами – и будет продолжаться до тех пор, пока одному из них не удастся захватить весь сад.