Просто зашла в ванную. Просто закрылась. И так же просто, взяв свою бритву, и стала полосовать вдоль левую руку. И с каждым надрезом становилось легче. Как будто какая-то свобода от всего наполняла меня вместе с этой щиплющей болью.

***

– Уже почти год прошел, как мы вернулись. Вы верите? – встревоженный голос…

– Кажется, так недавно все это было, а на самом деле так много событий, – я вспомнила последний год. С прошлого сентября до этого. И в этот период у меня уместилось ничуть не меньше, чем в предыдущий.

– А знаете, – Лиза, как всегда, была как книга – никаких эмоций: констатация великих фактов на деревянных желтых страницах, – я сейчас вспоминаю, и да – я помню все моменты нашего лета, но внутри – такое ощущение, как будто это не со мной. Будто я там присутствовала, как в кино, но все это не со мной.

– Но думаю, Америка определенно оказала на всех нас свое влияние. Ты вот устроилась во всемирно-известную компанию компьютерного программного обеспечения, – думаю, американский опыт сыграл в этом свою роль, – я хотела найти взаимосвязь, оправдать, что все не зря. Но, кажется, я сама уже все хуже и хуже помнила то, что перевернуло мою жизнь с ног на голову, как будто это был всего лишь долгий сон.

– Диан, а ты как?

Мы все не виделись уже долгое время. Я знала кое-что, что происходило в жизни Дианы и Лизы, но мы не встречались уже больше полугода.

– А что я? – у Дианы был потухший голос, и казалось, ей даже говорить сложно, – Ариэль выкладывает их новые совместные фотки с Робом. Роб так и не ответил на мое письмо, что я передавала в Миртл-Бич с Оксанкой. Я не знаю. Стоит ли мне туда еще ехать. Нужна ли я ему? Я просто ничего уже не знаю.

– Но уже около года прошло, как вы не виделись с Робом. Это очень много… А ты что чувствуешь? – не знаю, почему я это сказала… Хотя, конечно, знаю. И каждый знает, что стало с теми чувствами, что были год назад, если тридцатилетний Роб уже полгода живет с несовершеннолетней Ариэль. А Диана в России мечтает лишь о том, чтобы вернуться в Америку к тому, чувства к которому уже год… Год! И никак не пройдут. Без единого ответного письма.

***

Но вскоре после моего полного и абсолютного разочарования в жизни, жизнь начала меняться.

(Знаете, как жаль, что сейчас это не происходит. Наверное, мне все же слишком хорошо живется, как утверждает мой брат).

И мечты, кстати, тоже начали сбываться. Мне впервые оставили 500 рублей чаевых, ни за что! Я больше не чувствовала себя единственной, с кем такое чудо никогда не случалось. Но главное, что вскоре мы с Евой уже имели два замечательных предложения работы в штате Южная Каролина. Работа была в супермаркете, к тому же, нам обещали по четыреста долларов бонуса, при условии, что мы отработаем все лето.

Теперь оставалось только одно – получить визу.

В тот год получение американской визы для русских студентов было в крайне ужасном положении. Потому что ее очень мало кому давали. Объясняли все тем, что в прошлом году российским студентам удалось увести со счетов американских банков кругленькие суммы, естественно, отнюдь не легальным путем.

Из всех, заплативших за программу в этом году, визу получили менее, чем сорок процентов участников. Не получить визу значило не только крушение всех планов и надежд на незабываемое американское лето, но и крупные финансовые потери.

И поэтому мы решили готовиться. То есть Гриша решил, что мы должны готовиться. Да, это именно тот вездесущий парень, сообщивший нам новость о недействительности наших прежних предложений работы.

В общем, мы начали. Одним ясным весенним воскресным утром за столиком Макдональдса. Так символично.