Ну, согласен, мелко. Риторика. Давайте про Америку. Умный автор. Образованный. Живёт там много лет. И хает её, бедную, почём зря. И с образованием там плохо, и почта не работает, и законы не соблюдаются… Всё плохо. И вообще, тут цивилизацией не пахнет. Меня же, лондонца, заподозрила в сомнительных связях с миллионерами и графами, которые плывут ко мне на сессии косяками. С чего бы это? Поделись, мол, деталями! А мне делиться не хочется. Мне в ответ охота спросить: а чего вы живёте в этой никудышней Америке? Приехали из Петербурга? Дык и поезжайте обратно. Там лучше… Вон, лапочка Женечка Васильева с её серобурмалиновыми тапочками который год процветает, находясь под судом, следствием и под домашним арестом… И что? Фотка её у нас в «Самых, самых…» Повод шикарный: доказать, что правосудие российское куда гуманнее, чем в тех же америках, а? И мэтр Познер процветает там же, в России, сбежав из Америки. Вчера отметился у нас банальнейшим постом в честь 200-летия Лермонтова. Десятиклассник такого не накалякает. Побоится, что двойку за сочинение по содержанию поставят. А ему, мэтру, как с гуся вода. Я к чему? К тому, что осенний месяц октябрь для нас, что болдинская осень для Пушкина. Одна забота. Отбор тем для выступления на лучшем электронном сайте под названием «Сноб» должен быть аккуратным. Ну, и исполнение тоже. Чтоб при пересказе уши не вяли.

– Ну да, грешен, если камешек в мой огород. Темы ныне сложно выбирать – и не только здесь.

– Если честно, нет, совсем не в ваш огород. Даже не подумал. По одной причине. Потому что вы живёте в сегодняшней России… Я о нас, тех, кто съе…л с Родины и хает Запад. По примеру того, кто призывал жить не по лжи, Солженицына. Да, его выслали. Он принял, как должное, все блага. Не стал учить язык, вживаться в эту культуру. Но искал и находил возможности осуждать Запад. Может, и было, и есть за что. Но нам, бывшим советским, тут следовало бы быть предельно деликатными. В нашей критике. Я вот о чём.

– К сожалению, мы так и не научились понимать друг друга без уничижительных эпитетов и кулаков. Здесь, в России, это сейчас так сильно ощущается, что невозможно стало писать.

– Да уж, понимаю. Даже написать честно – акт большого мужества.

– Думаю, что все пишущие в непопулярных, с точки зрения властей, ресурсах находятся в невыгодном положении. Одна радость, что таких достаточно много. Впрочем, среди публики, находящейся в некоем конфликтном состоянии с властью, слишком много людей чрезмерно радикальных. Это уже надоедает, когда на любой тезис о, скажем, природе следует ответ, перегруженный политическими декларациями. Такой вариант комсомольцев 20-х годов. Что тоже напрягает и мешает нормально жить.

– Могу добавить ещё проблему нашего культового сознания. Оно никуда не девается и в эмиграции: мол, во всём виноват Путин. А мы все, что мы можем?

– Тут приходят в голову цитаты из Бабеля! Да, общественное сознание то ещё. Я много раз обращал внимание, что сейчас большинство из нас платит по счетам «нулевых» годов – времени, когда как после вдоха кокаина огромное количество народа жило сегодняшним днем. Там власть, я здесь, дайте мне пожить по-человечески. Причем, трудно осуждать за такое поведение людей, переживших сумасшедший дом 90-х, крах страны (это всем было больно). Теперь счет за кредит пришел.

– Да, осуждать людей, переживших не только 90-е, но и предыдущие семьдесят с лишним лет, очень трудно. Но что же, что же делать, если не глядеть на себя хотя бы время от времени со стороны, не думать, не пробовать хоть что-то изменить, прежде всего, в себе.