Как ей не хватало этих его простых, приветливых, заботливых слов! Так сильно!

– У меня всё хорошо! Книжку пишу.

– Правда?!

– Да. Это роман. Собственно, поэтому и звоню. Книжка на реальных событиях. О любви. Главный герой – с тебя. Но не знаю, как его назвать… Помню о твоих тайнах и понимаю, что настоящее имя раскрывать нельзя. Как тебя назвать?!

На мгновение потеряв способность говорить, словно задыхаясь одновременным удивлением, маленькой личной победой и радостью, судорожно он перебирал в уме русские имена… Но назвал то, что пришло в голову первым:

– Иван!

– Иван?!

– Да!

– Но почему именно Иван?! Это же так… просто?!

Не сдерживая счастливой улыбки, он вдруг вспомнил, что такое головокружение от простых бессмертных чувств под названием «любовь», но продолжил стоять на своём в ответах ей:

– Назови меня Иван.

– Уверен?

– Да!

– Хорошо. Как скажешь…

Мысленно девушка противилась: «Ты видел себя в зеркале?! Ведь совсем не русский Ванька!» …Но несмотря на протесты, она всегда признавала его правоту. Так и сегодня:

– Хорошо. Пусть будет Иван…

– Да, нормальное имя! Мне нравится, – отреагировал мужчина, давая понять, что это совсем не важно – как она его назовёт!

Какая разница, что подумают люди?! Никому и ничего не суждено распознать! Он мужчина, живущий под разными именами, который при знакомстве с ней так же был представлен чужим именем. Мечтающий разбудить её душу, он был готов играть любую роль столько, сколько необходимо, чтоб добиться всецелого, неоспоримого, главенствующего чувства, поскольку знал, на что способна она в любви.

Лгал, прикидываясь русским.

Вот и сейчас находился в Лондоне, пока она совершенно точно размышляла о российской северной столице, набирая запомнившийся питерский номер телефона.

День ото дня он ждал этого звонка. Всё это время обращаясь с телефоном так, словно то была не цифровая техника, а что-то святое. Он не позволял его касаться никому другому. Следил за тем, чтоб сигнал был постоянен и доступен.

Минул год, и – осуществилось!

Едва унимая нахлынувшие эмоции, вместе с тем, воодушевлённый вестью о ней, зрелый мужчина вновь почувствовал себя влюблённым юнцом. Не в силах более томиться затянувшейся тишиной, призвав на помощь всю галантность, какая была ему дана с детства, он вновь поддержал короткой, но заботливой фразой:

– Рад, что у тебя творческий подъём!

– Спасибо. Не совсем подъём… Я около года просто собирала воспоминания в дневник. А потом в один прекрасный день их перечитала и поняла: это роман.

Чувствуя каждой стрункой души всю противоречивость её состояния, он переживал. Как ему хотелось помочь!

Но нельзя.

Вынужденно разыгрывая спектакль, ненавидя собственную немощь перед сильными чувствами к ней, когда-то он покинул эту девушку, отчаянно пытаясь утешиться мыслью: «Главное, что ты просто есть! Здесь. Сейчас. А твоё сердце – бьётся…»

Оба умолкли, жадно слушая тишину, но не решаясь распрощаться.

– Я не спросила. Ты, наверное, занят? На работе?

– Да… на работе.

– Я не вовремя? Неудобно?

– Нет, всё в порядке. Не переживай! Я рад тебе! Возможно, в Москву прилечу на следующей неделе. И позвоню. Хорошо?

– Хорошо.

– Возможно, встретимся?

– Хорошо…

Ну почему она так сдерживает себя?! Что за чертовщина! Сколько в ней скромности! Где её былая, но совершенно лишённая пошлости искренность?! Он так хотел услышать простые признания: «…хочу видеть тебя… хочу обнимать тебя… Хочу! Хочу! Хочу…», точно зная: она думает об этом, но подавляет себя, загоняя в рамки приличия и этикета.

К чёрту этикет! Когда дело касается двоих – гордость мешает, не согревает. Но девушка вновь выразила эмоции, старательно скрывая внутреннюю бурю со свойственной воспитанностью: