В полубреду я дернул засов и начала открывать дверь. Лиза на выдохе схватила ручку и потянула на себя.

– Что ты делаешь, с ума сошел? – с этими словами она закрыла засов.

– Пиджак! Он остался снаружи! У меня в нем паспорт.

Лиза покачала головой. Я снова припал ухом к двери, Куколка сделала то же самое. Наши глаза были напротив друг друга.

– Ничего не слышно. Главное чтобы твой пиджак не утащили, – прошептала она мне в лицо горящим дыханием.

С одной стороны меня сковал страх, который до дрожи проник в сердце и выедал нутро. С другой какое-то животное желание одолевало меня, словно я сам был тем волком, снаружи, и рыскал в поисках жертвы, Лиза была вполне подходящей, той самой жертвой, которую я хотел. Это было похоже на то чувство, только в тысячу раз сильней, которое я испытал, когда в первых раз попробовал оливки. И нравится, и не нравится. Да, это было оно, но в тысячу крат сильнее.

– Я сбегаю за фонариками и вернусь, – сказал я, и хотел было пойти, но Лиза схватила меня за руку.

– Подожди, дурачок… – прошептала как можно тише Лиза, – Слышишь? Он тут, за дверью. Дышит. Может это сам Дракула пришел в волчьем обличье? По легенде он может превращаться в животных.

Я снова припал ухом к стене, сел на корточки, чтобы было удобней слушать, закрыл глаза. Да, волк был здесь. Через массивную дверь чувствовалось его жарко-колящее дыхание, какое бывает у овчарок. Волк дышал часто, словно ему было недостаточно воздуха. А потом будто стал лизать дверь. Что он делает? Мое ухо было в нескольких сантиметрах от волчьей пасти, нас разделяла преграда, я это отчетливо ощущал всем телом, но мне было приятно осознавать это, чуять мощь животного, предка тех волков, которые воровали овец и телят во владениях графа Дракулы или другого господина, который здесь жил когда-то.

Животное словно шептало мне на ухо сквозь толщу дерева: «Вот я, сущность всего, во мне заключен самый смысл, и ты, Александр, можешь стать его часть, открой дверь, дружочек, и мы сольемся с тобой в ласковых объятиях». Чувство нарастало и с каждой секундой становилось сильней. Моя левая рука невольно потянулась к засову, и я чуть не дернул его, но Лиза снова вовремя предупредила мои желания.

Этим движением Лиза отвлекла меня от чар волка, которым я сам того не ведая, как овца на заклании, поддался. Я отвлекся от животного и переключился на Лизу, ее теплую руку, в которой лежала моя холодная, наверно даже ледяная рука. Что со мной? Вот так в один вечер я стал зависим от обстоятельств и полностью поддался им. Еще один шаг – это будет шаг в пропасть, последний шаг отчаяния для меня. Но где моя хваленая сдержанность, неужели всю пропил и растерял с годами, как грузовик сено по дороге? А может и не было ее никогда, и я был смелым и решительным, волевым и правильным только в своих глазах, на которые, сам того не осознавая, надел розовые очки и навсегда забыл про них. Проклятое место, я же не верю во всю эту чепуху. Ну за что мне эти приключения, наказания, страдания, мольбы, стоны души? Почему мне не сиделось в уютной Москве, и я рванул сюда, в это Богом забытое место?

Я медленно поднялся с корточек, упираясь правым плечом в дверь – она была направляющей. Отпустил руку Лизы и отошел к столу. Важно было разорвать связь с волком и Лизой, вернуться в реальность, хоть это и тяжело было сделать. Сначала я хотел сесть за стол и подумать. Но потом понял, что от этого будет только хуже.

– Я пойду наверх и постараюсь заснуть. Пиджак поищем завтра, когда будет светло, – сказал я и пошел к лестнице.

Уходя, я услышал, как Лиза бежит за мной. Еще секунда, и она шла рядом по ступенькам по левую руку от меня. Из мутных узких окон, которые была распложены наверху, едва доносился тусклый свет, темная ночь вступала в свои права, окружала замок, ступени в сумерках сливались друг с другом, и было не понятно, шагаешь ты на очередной подъем или в зияющую бездну. Дошли до коридора. Свечи все еще горели, такое ощущение, что они подросли, видимо Иван поменял их. Головы животных отбрасывали на высокий потолок и серые стены страшные тени, и можно было только догадываться, следили души когда-то живых за тобой через эти стеклянные глаза. Вот голова оленя с высунутым языком, животное застыло в предсмертном крике и замерло, вмурованное в неживую сущность искусным мастером.