Пришло время сливать готовое зелье в стеклянные баллоны с узкими горлышками, запечатывал которые перед отправкой во дворец сам хозяин аптеки. Мы наблюдали за этим завораживающим процессом, и тут я обратила внимание, что мои баллоны явственно отдают зеленцой, в то время как у остальных зелье нормального голубовато-молочного оттенка. Да и прозрачность у меня была выше положенной. Я закусила губу, не понимая, как такое могло произойти.

– Это что такое? – нахмурил брови Филипе, дойдя до продукта моей деятельности. – Чья работа?

– Моя, – после непродолжительного молчания ответила я, готовая провалиться сквозь землю от стыда.

Ламар насмешливо хрюкнул, Артур, кажется, закатил глаза. Похоже, они только и ждали моей ошибки, хотя не показывали, что не рады мне.

– И что это вы наварили, мадемуазель Макрон? – совершенно справедливо уточнил Норотустра.

Я пожала плечами, потому что не знала ответа. Не могла же я признаться, что распереживалась от известия об отце, и совсем не думала о зелье, варя его машинально. Где-то как-то процесс повернул не туда, а я и не заметила…

***

Домой я вернулась как оплёванная, так и не поняв, где ошиблась.

В аптеке я могла только молчать и хлопать глазами, потому что любое моё утверждение, что я всё делала правильно, прозвучало бы весьма неубедительно. В результате немного озадаченный Норотустра моё зелье вылил в канализацию, а я отправилась домой, еле сдерживая слёзы от такой несправедливости.

Может, это Ламар? Кинул что-то в мой котёл, пока я отвернулась или отошла. Вообще, это мог сделать любой из зельеваров, ведь я их совсем не знала. Но в глубине души я не верила, что работники Норотустры способны на такую подлость. Даже Ламар.

Что ж, мой профессионализм был поставлен под сомнение, и из-за меня аптека нарушила график поставок во дворец. Я удивилась, что меня не уволили сразу. И была готова повыдёргивать на себе все волосы от досады, но, к сожалению, это не помогло бы мне понять, что я сделала не так. И восстановить испорченное впечатление – тоже.

Я сидела перед туалетным столиком и устало смывала макияж. Хотелось спрятаться под одеяло и завыть по-волчьи.

Но королеве не к лицу так себя вести. Я вернулась к мысли, что посетила меня ещё на работе. Я – королева. Пусть некоронованная, пусть бесправная, и жизнь моя висит на волоске. Но это ничего не меняло. Я внезапно осознала, что хочу вернуть свой трон. Там моё место и нигде более!

Да, раньше я чуралась власти, просиживая в библиотеке или в лаборатории старины Грэма. Но теперь что-то внутри меня изменилось, я захотела наказать Грезеллу, захотела её смерти, хотя никогда не была кровожадной. Я была в ярости – дикой и необузданной – о которой прежде и не имела понятия.

Руки мои сжались в кулаки, а ногти впились в ладони. Я смотрела на себя в зеркало и видела что-то другое, что вызывало у меня этот свирепый, ледяной взгляд. Это словно была чужая я, сродни отражению через несколько зеркал, каждое из которых стоит под углом или в тени. Не хотела бы я перейти дорогу кому-то с подобным взглядом.

Я постаралась встряхнуться, но немного отпустило меня только после ромашковой ванны. Есть не хотелось, я недоумевала, что со мной происходит в последнее время. Я будто не я. Особенно сегодня. Может, в аптеке что-то не то понюхала или выпила? Может, всему виной фиалковый гриб?

С этими мыслями я и уснула, чтобы спустя какое-то время проснуться от ужаса под взглядом демона. Из мрака ночи на меня смотрели огромные, отливающие всеми оттенками золота, нечеловеческие глаза, радужки которых пересекали вертикальные зрачки!