— Гнуп! — закричал пернатый, переминаясь с лапки на лапку.

Я улыбнулась забавному питомцу лесника и медленно поднялась на ноги, придерживаясь рукой за спинку деревянной кровати. Думала, что сильно ослабла и не удержусь на ногах, но на удивление устояла и даже оторвалась от опоры, чтобы пройти к столу. Села на хлипкий стул и хозяин засуетился вокруг меня. Открыл крышку подкопченного котелка, откуда пошел головокружительный аромат рыбного супа. Щедро зачерпнул половником и наполнил глубокую чарку едой. Поставил передо мной и сел напротив. Прежде чем обслужить себя, Кормак любовно угостил птичку сушеной красной ягодой, что достал из кармана брюк.

От голода у меня заурчало в животе, и я схватилась за ложку. Склонилась над тарелкой и зачерпнула горячий суп. Забыла подуть и сходу обожгла язык, но вкус оказался настолько чудесным, что не обратила на это внимания. Без стеснения уплетала ужин, едва не мурча кошкой от удовольствия.

— А я всегда говорил, что из пираний получается самый наваристый бульон, — я на миг застыла. Никогда не слышала, что кровожадных обитателей Плавучего леса можно употреблять в пищу. Но вкусно ведь! Продолжила интенсивно работать ложкой. — И ловить их просто. Насадил на пику палки кусок крупной рыбы и нацеплял зубастых за раз с ведро, — с удовольствием рассказывал мужик о странной рыбалке. — Добавки? — смекнул лесник, что я добралась до дна тарелки, и подлил еще половник.

— Спасибо, — поблагодарила с набитым ртом.

— Гнуп! — напомнил о себе попугайчик и получил еще одну ягодку.

Кормак ел медленно и внимательно за мной наблюдал.

— Слыхал я про фанатиков с долины Ойра. Поговаривают, что монастырь там женский. С пеленок девчонок религией вербуют, работать заставляют, голодом морят.

Я замотала головой.

— Мы трудимся на благо коммуны. Насильно не держат. В вере мы живем, смирении и покорности, чистоту в помыслах и теле соблюдаем, — я знала, что нашу общину в миру не уважают и даже побаиваются. Но не так все страшно, как говорят.

— Так тебя отпустили или сбежала? — хотел поймать меня на лжи лесник.

— Сама ушла. Узнала, что мать моя пропавшая живет в Драккарии. Хочу ее найти, — выкрутилась, озвучив ту же легенду, что сочинила для Асни. — Разрешение на пересечение заставы мне не получить. Причины законной нет, — предвосхитила его следующий вопрос.

— Благородная цель, а я было подумал, что за драккарца замуж собралась, — улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку стула. — Знаешь сколько таких дурех тут потонуло? Лезут в эту паршивую Драккарию. Жизни хорошей ищут. И чем с эсперами плохо? Думаешь, сладко на чужбине девчонкам молодым? Если повезло из леса живой выйти, то сходу попадают в руки гильдии. Эти вороватые твари лагерь на берегу у границы разбили и ловят таких вот путников. А потом продают. Кого в бордель, а кого на плантации в рабство. И ничего им за это не делается. Не существует беглецов по закону. Помощи просить не у кого. Вот и ты осторожнее будь, а то и мать не найдешь и свободу потеряешь. А лучше вертай взад в Галадон строй там свою жизнь. Я помогу тебе вернуться, отвезу на лодке к реке Нерей, — видно было, что мужчина не со зла говорит, помочь хочет, но не знал Кормак — нельзя мне обратно, смерть меня там поджидает на каждом углу. Все равно поймают последнего бастарда, дело времени.

— Не могу назад. Мне маму надо найти, — настояла на своем, и он тяжело вздохнул в ответ.

— Что ж, помогу тебе проплыть через границу. Слышал, не на весь берег гильдия свои сети раскинула.

— Спасибо вам большое, вовек не забуду. За спасение и заботу низкий вам поклон, — разлилось в душе тепло от участного взгляда карих глаз мужчины. Не остались молитвы мои без ответа. Прислала мне на помощь Матерь богов доброго лесника. — Давно вы здесь живете?