– Это как ей повезло, что каноэ к дому моему прибило течением. И чего эсперы прутся в эту Драккарию? Красивая молодая девка! Замуж бы вышла, детей нарожала. Нет же! Любыми путями к драконам лезут дуры! Медом им там намазано что ли? Вторую за неделю вылавливаю. Ту дуреху жалко, что от укуса змеи померла. И вот на тебе! Еще одна покусанная лежит. В сезон дождей странствующие пауки особенно опасны. Яд сильный и смерть долгая и мучительная. Видел, Гнуп? Еще пара часов и сгорела бы в своей лодке. Вот что с этими глупыми бабами делать? – вырвал меня из сна хриплый мужской голос. Резко вернулось обоняние. Стойкий запах паленых трав врезался в нос.

Кто-то громко зачирикал над ухом, и я распахнула глаза. Ярко-зеленый попугай с желтыми щечками сидел надо мной на тонкой жердочке. Выкрутил голову набок и прочирикал:

– Гнуп, Гнуп, – встрепенулся, замахал крыльями и спустился с жердочки, помогая себе клювом, на спинку кровати, на которой я лежала. – Глупая, глупая, глупая.

– Вот и я про то, – захихикал мужчина, на которого я резко перевела взгляд и скривилась от головной боли.

Пожилой с подернутыми сединой волосами и длинной бородой он оперся на круглый деревянный столик, заставленный склянками.

– Очнулась, наконец, – вытер ладони о серую удлиненную рубашку и обвел меня взглядом с прищуром. – Как зовут, странница?

– Трисса, – прошептала в ответ и попыталась подняться, но сил не хватило. Рухнула обратно на подушку.

– Рано еще. Денек отлежишься и погребешь дальше, – брезгливо махнул на меня рукой и принялся возиться со склянками.

В это время попугай не спускал с меня глаз и медленно подбирался ближе к изголовью.

– В Драккарию незаконно плывешь? – спросил утвердительно незнакомец.

– Да, – ответила, как есть. – Спасибо вам, э…

– Кормак я. В миру прозвали лесником, а правильнее было бы рыбаком. Уже со счета сбился, сколько эсперов повылавливал, – мужчина не скрывал раздражения, а попугай в край осмелел и перебрался на подушку. Принялся копошиться клювом в моих длинных волосах.

– Спасибо за спасение, Кормак. Я буду за вас молиться, – даже не знала, как выразить свою благодарность.

– Ты из этих что ль? Как их? Фанатики из долины, – бросил он ястребиный взгляд на татуировку на моем запястье. Отпираться не было смысла.

– Я была послушницей при храме Матери богов.

– Так вон оно что! Сбежала от них что ль? – рассмеялся. – Тогда да. Драконы поди лучше, – зашелся заразительным хохотом, от чего я невольно заулыбалась. – Гнуп! Оставь девку в покое! – прикрикнул он на пернатого, который уже целое гнездо начал вить на моей голове. – А ты спи, давай! Сил набирайся. К ужину разбужу.

Из тяжелого вязкого сна меня вырвало теплое прикосновение. Захотелось по привычке подскочить и облачиться в рясу, схватить флейту и выбежать в коридор, чтобы мелодией разбудить маленьких послушниц. Но я тут же вспомнила, что нахожусь далеко от дома в хижине лесника. Открыла глаза и увидела нависающее надо мной морщинистое лицо мужчины, на плече которого чистил перья зеленый попугай.

– Поднимайся. Поесть нужно. Как себя чувствуешь? – я привстала на локтях и прислушалась к себе. Голова больше не болела, но была будто ватная. Тошнота прошла, и кости не ломило.

Взглянула на место укуса. Ладонь аккуратно перебинтована. Откинула край одеяла и обнаружила на себе рубашку с чужого плеча размера на три больше. Посмотрела в угол хижины. Там на веревке рядом с очагом сохли вещи, которые выдала наставница.

– Хорошо, благодарю, – ответила Кормаку и свесила ноги с кровати, когда он отошел от меня на пару шагов назад.