– Но ведь не всегда же у них получается одолеть коренных обитателей нового мира? Да взять хоть здешний пример! – уточнила Беляна.

– Не всегда. Уязвимее всего они в самом начале вторжения. Ну, или гоблины в самом начале угодят в какое-нибудь лютое неудобье. Многое зависит и от самого мира с его жителями. Вожди дикарей хоть и могучи, но в тонких чарах очень уж сильно уступают. Подловить их на слабостях в самом начале вторжения может даже крепкий магистр, не говоря уже об архимаге. Духи-покровители тоже далеко не всесильны и имеют преимущества лишь в ряде направлений. Тут главное не прозевать. Земли, которые гоблинам удалось захватить в этом мире, достались им благодаря раздорам меж старыми хозяевами и удачному прикрытию до поры до времени.

– Раздоров везде хватает. Подгадать возможность для захвата и закрепления можно почти всегда, – хмыкнула Соколинка.

– Это да… Стратегией «разделяй и властвуй» пользуются многие. Она даже особого ума не требует, лишь попустительства да наличия раздоров со стороны разделяемых, – кивнул ей в ответ.

Беседа наша проходила в достаточно укромном месте и условиях. Да и, собственно, ничего сверхординарного мы не обсуждали. Есть, понятное дело, некоторые неприятные для местных моменты, но они ведь и сами признают, что изрядно дали маху, допустив нынешнюю ситуацию.

***

Изучение более-менее уцелевшей части свиты и тел прислужников дало нам многое. Тут и Тайка словила кое-какие видения, и природа дикарей открылась гораздо полнее.

Примитивные гоблины оказались относительно мелкими, плюгавенькими, чем-то напоминающими обезьян. Больше всего они походили на смесь шимпанзе с бабуинами. Как внешностью, так, как позже выяснилось, и своим поведением.

Элита – гоблинские вожди с их свитой разительно отличались от примитивных соплеменников. У прибитой нами троицы главнюков сохранность внешности была, мягко говоря, не очень, но нам помогло сравнение их со свитой. Телом элитные гоблины оказались более статными да жилистыми, однако имели более покатые плечи.

Морды лобастые с мощными надбровными дугами, чуть выпученными, глубоко посаженными глазами и слабо выраженным подбородком. Здоровенные носы картошкой и короткая щетина на лице и голове. Впрочем, встречались среди них и лысые. Уши мясистые, вислые. Их форма разнилась от случая случаю. На людей элитные гоблины походили заметно больше, нежели их более примитивные сородичи, только вот людьми они не являлись.

«Хех, мало того, что жуткие ксенофобы, так ещё и самые натуральные ксеносы!» – хмыкнул я образовавшемуся каламбуру, а Пелка, подслушавшая мои мысли выдала:

– Ксеносы… Да, они чужды всем и вся, настолько, на сколько это вообще возможно!

– Ага. Хотя, думается мне, нет предела у чужеродности… Кстати, о ней, о ксенофобии. Когда Дамир говорил о совершенной неконтактности и недоговороспособности своих соседей-дикарей, он не кривил душой. Гоблины-то и меж собой откровенно плохо ладят. Охотно могут пригласить своего соседа на обед в качестве главного блюда… Чужаков же они не воспринимают иначе как врагов или еду. Вернее, и то, и другое, – заметил я.

– Совсем-совсем? – уточнила Белянка.

– Да. Нет, я-то понимаю, что при желании или нужде, можно договориться со многими. Коли постараться, получится найти общий язык даже с некоторыми из закоренелых каннибалов. И отнюдь не только в котле с их вечерней похлёбкой, но и в плане общения. Можно поладить с хищником, не чурающимся закусить человечиной. Особенно, если получится изучить его повадки и выстроить общение правильно. Да чего уж там! Даже с упырём временами вполне можно договорится! Яркое свидетельство тому – та упырица, которую привела на открытое занятие Снежана Белогорова.