Запах хвойного леса дурманит голову, оживляет охотничьи инстинкты. Раньше на моей земле стоял целый город, теперь вид портят лишь некоторые высотные дома, их ещё не успели убрать. Один я даже оставлю, симпатичные каменные барельефы над его входом изображают драконов. Грех поднять руку на такое. Святотатство. А высотные здания разложу на элементали ближе к концу месяца, когда сюда пригонят дожди. Чтобы не поднять лишней пыли. В кустах что-то мелькнуло, догнал в один шаг и прихлопнул. Судя по торчащим из лепешки перьям, это все же была куропатка, а может, и просто курица. Надо поторопиться обратно, чтобы повара успели ощипать это, выбрать все мелкие косточки и уварить. Зубки у услады крохотные, мелкие, клычки - только одно название, остренькие и совершенно бесполезные, им не под силу и такое разгрызть. Что ж, охота не доставит большого неудобства, сегодня вечером прикажу расставить силки. Куда хуже дела обстоят с молоком. Корову ещё не доставили. Приятные хлопоты. Мы, драконы, сами по себе неприхотливы. Синие, жёлтые, да даже и красные едят практически все. Такие как я, черные, питаются исключительно сырым мясом и рыбой, лишь изредка позволяя себе вкусить что-то растительное. В нас охотничий инстинкт силен особенно. Уловить запах добычи, выйти на след, растерзать. При отсутствии времени на настоящую охоту пищу вкушаем в ипостаси, похожей на человеческую, за обычным столом и из тарелок.

Круглый стол мореного дуба, накрыт к обеду. Черная скатерть, золоченые тарелки, приборы, хрустальные кубки. Все такое огромное, сделано под мою руку.

Тут я вынужден нарушить принятую в мире традицию. На пол сажать девушку, как это делают другие, глупо. Брать на колени пока рискованно, могу не удержать себя от соблазна. Заставлять есть стоя ни к чему. Будет есть рядом со мной за одним столом, по крайней мере, в этих внутренних покоях дворца, не публичных.

Высокое кресло для нее ещё не готово. Приказал уложить на такое же кресло, как и мое, гору всевозможных подушек. Надеюсь, она дотянется из него до стола. Сел на свое место и принялся ждать. Вошла, замерев на пороге. Платье просвечивает, хорошо видна будто бы выточенная из мрамора фигура, острые ключицы, неширокие бедра, узкие щиколотки. Специально приказал нарядить ее именно так, чтоб не смущалась сама, а мне были видны богатства трофея. Глаза опущены в пол. Послушная, ждёт дозволения, чтобы войти, забавно поводит носиком. Голодная. Интересно, а какого цвета глаза? Я ведь не рассмотрел пока толком.

- Глаза так низко опускать излишне, просто не заглядывай в мои.

Чувства своего зверя нужно беречь. Открытый вызов он, пока на девушке не осел мой запах, просто не поймет.

- Да, господин.

В ее голосе мне чудится звон стали. Резковатый, сухой, но определенно красивый. У повстанцев изредка бывают такие голоса. Жаль, только нет в них покорности. Приходится поступать согласно невидимому закону – традиции. Убивать без лишней жалости.

Жестом указал девушке на ее место. Молча подошла и взобралась на эту мягкую гору. Высокая. Можно было столько подушек не класть. Но вроде бы ей удобно. По сигналу слуги начали заполнять блюдами стол. Мне – кровоточащее мясо, ей – смешные тарелочки. Суп из птички, крохотные пирожки, спелые фрукты. Нигде нет ни косточки, ни крошки того, чем услада могла бы подавиться. Слишком хорошо мне запомнились ее синие от удушья губы после злосчастной галеты.

Смотрит, но без спроса взять не решается. Ее чувства вплетаются драгоценным эликсиром в теплый воздух малой гостиной. Богатейшая палитра, рай и наслаждение для дракона. Благодарность сплелась с опаской и даже злобой, смущение, стыд, недоверие.