— Ты наделала шуму и, конечно, не скажешь мне правду сразу, да? — медленно и тихо, словно соблазняя, проговорил он, приближаясь ко мне.

— Почему же? — делая шаг назад, ответила я. — Теперь можно. Я действительно дочь Брадо Гелла.

— Не похожа.

— Я в маму пошла.

— В маму, которая умерла… Все родственники мертвы. Как удобно.

— Не все. Вириати живы.

— Но они не знают о тебе.

Блейн сделал один большой шаг, и мне пришлось развернуться, чтобы не упереться спиной в стену и не оказаться с ним нос к носу.

— Если ты меня хоть пальцем тронешь, мои гаранты тебя на куски разорвут, — пригрозила я.

— Да что ты? — сделал он большие глаза, а потом внезапно создал черно-зеленый шар пламенной энергии, и белое пламя, освещающее камеру, трусливо погасло. — То ли ты глупа как пробка, то ли очень в себе уверена…

Я, не отрываясь, смотрела на шар энергии в руке плада.

Когда Мариан или Брадо создавали для меня энергию или сферы огня, они всегда были теплыми, добрыми, исцеляющими… но этот шар – пламя смерти. И это пламя, сорвавшись с руки Блейна, полетело в меня.

Секунда – и оно разбилось иным пламенем, темным, с красноватыми искрами; я сжалась в комок и осела на пол, и когда оба пламени опали, увидела задумчивое лицо Элдреда Блейна.

Ничего не сказав, он резко развернулся и ушел.

6. Глава 6

Осознание свалилось на меня после.

После того как меня вывели из камеры и привели в залу, где собрались помимо императора и придворных мои гаранты и мастера огня. После того как Блейн заявил, что мое пламя – это пламя Геллов. После того как мастера огня стали проверять меня, провоцируя на пламенные «выбросы». После того как гаранты поклялись, что я – дочь Брадо Гелла. После того как возбужденный император проскрипел: «Это невероятное событие!» и «Церемонию надо провести как можно скорее!» После того как всю мою семью перевезли во дворец...

Итак, я с семьей оказалась в просторных покоях императорского дворца; мои двери охраняли плады, к моим услугам были слуги, а мы с сыном стали одними из самых важных людей империи. Какая-то сухопарая эньора в наглухо закрытом платье и с волосами, убранными в такой тугой пучок, что аж глаза на лоб лезли, назвалась «фрейсой» и битых три часа втолковывала мне, как надо вести себя на церемонии. Когда она ушла, я села в ближайшее кресло и посмотрела на свои руки.

Они дрожали.

Страх проснулся и крепко за меня взялся.

Я наследница Гелла, я во дворце, и проникла я сюда под видом парня… Теперь эта выходка с маскарадом кажется мне опасно глупой. Рензо был прав, сто раз прав… Как я, взрослая замужняя женщина с ребенком, могла повести себя так? Как я могла забыть, что такие выходки непростительны женщинам в империи?

Из другой комнаты донесся пронзительный крик Тео, который перерос в не менее пронзительный рев. Я вздрогнула и, поднявшись, зашла в ту комнату. Рензо пытался успокоить разбушевавшегося Дракончика, а Нереза крутилась возле с бутылочкой молока, которое нам всегда на всякий случай сцеживает Дора. Теодор, наверное недовольный тем, что рядом нет любимой кормилицы, перешел от ора к огню – черному, красному, черно-красному. Нереза уже не шарахалась, зная, что он не причиняет вреда, но все равно видно было, что она побаивается, да и Рензо ничего не мог сделать с таким огнем.

Глядя на все это, я поняла, что никогда бы у нас не получилось мирной жизни в Тихих огнях. Огонь Тео не спрятать, и слухи о нас поползли бы по Тоглуане… А это значит, что с самого начала я ошибалась. Надо было просто поехать с Брадо в столицу и сделать то, что следует.

Я попятилась к двери, осознавая свою бестолковость как матери, но когда Тео полыхнул особенно зловещим пламенем, остановилась. Сколько можно уходить? Дора и так постоянно говорит: идите, эньора, я сама с ним справлюсь. Но это я должна справляться!