Затаив дыхание, в любой момент ожидая окрика или тычка, Илидор протянул руку и погладил полог. Плотная, магически укреплённая ткань невнятно-бурого цвета, покрытая пылью сотен дорог. За два года, что прошли с тех пор, когда его начали вывозить из Донкернаса, эта ткань была и тюремщиком, ограждающим золотого дракона от мира за пределами повозки, и сообщником Илидора, то и дело позволяющим увидеть хоть что-то там, снаружи.

А может быть, это была другая ткань. Все эти повозки одинаковы, кочергу им в оглоблю.

Илидор развернул плечи так, что в спине хрустнуло, решительно вздёрнул подбородок, отбросил полог и тут же спрыгнул наземь, пока не успело случиться чего-нибудь ещё.

Его схватил в объятия солнечный вечер, напоенный запахами, звуками, красками и удивительнейшими открытиями! Оказалось, повозка стояла у большого дома, выстроенного в форме повёрнутого на ноги знака «ᴝ:», означающего звук «й-о». Точнее, несколько двухэтажных домов были выстроены вплотную друг к другу и соединены переходами таким образом, что получался этот знак. Образовавшуюся в середине тенистую площадку занимали столики торговцев. Возле них ходили туда-сюда женщины, одетые в светлые платья и платки, которые прикрывали головы и плечи, спускаясь до лопаток. На торговцах были длинные, до середины икр, подпоясанные рубашки из тёмной ткани и тёмные же штаны, на головах – тоже платки, но короткие и свободные, скорее даже не платки, а капюшоны. Илидор жадно ощупал глазами людей и переключился на здания: краснокирпичные, с четырёхскатными черепичными крышами и небольшими частыми окнами в обрамлении деревянных рам. Трубы основательные, квадратные, частью своей вынесены наружу, и выглядит это так, словно они дают домам дополнительную опору.

Илидор знал, что всё вот это нагромождение – и есть гостинный дом. Ему не раз доводилось видеть подобные, но всегда или в темноте или пробегом.

Жилые домики на другой стороне улицы были другие, глинобитно-соломенные, под соломенными же крышами, с низко утопленными окошками. Их закрывали от улицы низкие, по пояс, плетни. В один из дворов сутулый мужик закатывал двухколёсную тележку. Голова у мужика была простоволосой, ноги – босыми. Во дворе его встретила равнодушным гавканьем собака, звякнула цепью.

В изумительное буйство звуков, красок и человеческого мельтешения воткнулся иглой скучный голос Ахнира Талая:

– Илидор, шпынь тебе в ёрпыль, иди уже сюда.

Странно, что дракон, оглядываясь по сторонам, умудрился не заметить Ахнира. Он стоял между Илидором и навесами, прикреплёнными на здании в левой части знака «ᴝ:» – навесы дракон почему-то тоже увидел только теперь. Люди, иногда косясь на эльфа, проходили мимо него, а Ахнир Талай торчал прямо посреди дороги, уперев руки в бока. Одетый в ярко-зелёную рубашку, короткую, приталенную, и штаны с завязками на лодыжках, высоченный и костлявый, среди людей он был заметен, как указательный столб, воткнутый в корыто.

Но Илидор увидел его только сейчас. И только сейчас понял, что позади него стоят сподручники, тоже вылезшие из повозки. Стоят на расстоянии, не дышат в затылок, но по-прежнему давят взглядами.

Солнечная красочность нового места слегка поблекла.

– В дом, – разлепил губы Ахнир.

Илидор сверкнул улыбкой и, едва не приплясывая, отправился к двери здания в левой части знака «ᴝ:», на которую подбородком указал эльф.

Тот смотрел на дракона с подозрением и непониманием: что тут, дескать, весёлого, бзыря ты захухрая? – и где ему было понять, почему Илидор улыбается во весь рот и сверкает золотыми глазами так, что в них больно смотреть.