Судя по тому, как тут же умолк Тим, словно оборвавшись на полуслове, так оно и было. Я чувствовал себя лишним здесь. Словно залез на чужую территорию и сейчас подглядываю за сокровенным.

– Скажите, он жив? Чего они хотели?

И снова это ощущение, что мое место не здесь. Что стоит двигаться дальше, а право разбираться с Сенекой или тем, что он может поведать, принадлежит Тиму.

Но кто меня спрашивал… Зато сам для себя обозначил период в двадцать минут: если мы не сдвинемся с мертвой точки, я покину этот дом. Время сейчас работает против нас.

И это несмотря на то, что на самом деле я не представлял, куда дальше двигаться и что делать в академии. Караулить Мими? Да только внутреннее чутьё настойчиво вело меня обратно.

– Они хотели его смерти. И не просто… Им было нужно самое ценное, что было у моего мужа, его разум. Они хотели отнять память Сенеки.

Почему-то от ее слов мурашки расползались по телу. Это было невыносимо: гадать, о чем она. А ещё тайна местонахождения мужчины, ради которого мы все побросали в Нортдаре, стала раздражать.

Давайте уже скорее к разгадке! Словно почувствовав мое негодование, Тим напряжённо спросил:

– Так что же с ним случилось?!

В этот момент скрипнула дверь, и сверху спустилась та самая веснушчатая девушка. Лично я вообще не ожидал такого поворота событий. Бекойн, кажется, тоже.

Зато старушка и бровью не повела. Лишь приподнялась и сделала шаг навстречу дочери со словами:

– Муж пришёл? Он уложит ее?

– Да, он сказал, присмотрит за ней, но у нас времени немного. Ты же знаешь, какой он уставший со смены приходит обычно.

У меня чуть челюсть пол в комнатке не пробила. Хотелось спросить этих очаровательных дам, что довели меня до белого каления: а мы вам, случаем, не мешаем?

Раздраженно покосился на Тима. Мужчина был удивлён не меньше. Мы пришли сюда не время тратить и выслушивать, кто у них там чем заниматься собрался. Все, с меня хватит!

Но не успел я подняться и заявить Бекойну, что пошёл, как дамочки взялись за руки и вокруг стало происходить странное. На одно мгновение все окрасилось в темно-пурпурный цвет.

Нас опоясали стены из Дара, а потом все так же быстро исчезло. Лишь между женщинами возник большой фиолетовый ларец. Они по очереди приложили к нему руки, выпуская Дары.

Я давным-давно не видел родовую печать Дара. Это специальная штука, когда ты можешь что-то запереть, а право открыть предоставляется только родным со схожим Даром.