Мысль пришла внезапно. Как там Ева решила проблему? Она тоже так сможет.

– А вы поженитесь, – предложила она королю, который в задумчивости чесал подбородок, пытаясь понять, что выгадать от внезапного прибавления королевства. – Вам же нужна королева. А кто лучше подойдет на роль королевы, чем та, что уже правит королевством?

– Так-то оно так, – уныло согласился Бодмоэль. – Но она что-то не очень.

Последнее он добавил еле слышно, но Радка смотрела в этот момент на Грэхет и видела, как на мгновение сощурились её глаза. Лицо же не дрогнуло. Королева! Как есть королева!

– У неё породистое королевское лицо, – не унималась Радка, теперь уже просто из упрямства решившая поженить королей. Она прикусила язык, чтобы не добавить «посмотрите на меня, а ведь тоже особа королевской крови». Но она была настоящей принцессой, в отличие от этих вчерашних свинопасов. Нет, таким она делиться не собиралась.

– Разве вы не видите? И королевство станет больше. Можете предложить вашему брату поменяться королевствами с Грэхет, и тогда у вас с ней будет одно большое королевство.

Глаза Бодмоэля вспыхнули, но тут же потухли.

– Брат не согласится, то королевство похуже, – пояснил он.

– А вы пригрозите войной, – Радка пожала плечами. – И согласится как миленький, Эван и его воинов раскидает.

– Ма… Ноан будет против, – король неосознанным движением почесал шею.

– А вы ее сделайте наконец вдовствующей королевой и отправьте править в королевство Грэхет вместе с братом, – Радка чувствовала, что чересчур разошлась, но остановить свой язык уже не могла. Слишком долго она старалась говорить аккуратно и думать о каждом сказанном слове. – Негоже королю матери стесняться. Над вами все соседние короли смеются.

– Смеются? – повторил Бодмоэль, стремительно багровея до корней волос. – Так, несите мне свитки. Немедленно!

Радка хотела спросить, где их брать, но, похоже, приказ был адресован не ей. Прошло совсем немного времени, и невысокий мальчуган приволок прямо на луг мешок с узкими, плотно скатанными свитками, а еще кожаный мешочек с чернилами и перья. Судя по виду перьев, они были свежевырванные из гусей. И как мальчишка успел так быстро? Не иначе как опыт. Радка с ностальгией вспомнила яблоневое королевство, где, благодаря магикам, даже в деревнях были книги на настоящей бумаги, хорошие чернила и многие другие блага, казавшиеся когда-то обыденностью. Развернутые свитки оказались плохо выделанным пергаментом, да еще до того узкими и небольшими кусочками, что становилось понятно – это обрезки. Да уж, если король писал на таком, что говорить о простолюдинах.

Тем временем Бодмоэль, не подозревающий о мыслях Радославы, с важным видом накорябал что-то на первом пергаменте. Радка даже с переводческим артефактом не была уверена, что это реальные слова.

– Вот, – потряс король пергаментом, отчего не высушенные как следует чернила, растеклись еще больше. – Приказ о назначении тебя, Слава, моим советником. А то негоже советов поварихи слушаться.

Звучало разумно. И, судя по тому, как перешептывались подданные, писанина короля была просто фикцией. Его указы передавались устно.

А Бодмоэль совсем разошелся. Назначил следующим огрызком пергамента мать королевой, затем выставил ультиматум по очереди всем соседним братьям и составил договор предложения Грэхет, ничуть не смущаясь того, что сама Грэхет стоит тут же. Впрочем, королева ничем не выразила недовольства, пергамент приняла и сунула за корсет.

К ним подошла Ева.

– Четыре войны? – повторила она, когда ей описали произошедшие перемены. – Хорошо, но только после обеда. Я потерял много сил и голоден.