Глаз дергался. Нервы сдавали. Колени были ватными. А руки не могли удержать вещи.

Я уже представила позорный суд, свое гордое молчание, вынесение приговора, магическую клетку и …

- А потом меня казнят!!! - сглотнула я, мысленно репетируя собственную казнь.

Ноги подкосились. Я решила присесть.

Рука рефлекторно скользнула вниз, чтобы поправить юбку.

 Но … юбки сзади не было!

Я бросилась к зеркалу. Спереди юбка была. А вот сзади вместо юбки был… кокетливый обгоревший поясок. И виднелись розовые трусы с подгоревшим кружевом.

Точнее, они и раньше виднелись, но не полностью.  Модель у них такая. Интровертная. Я бы даже сказала - стеснительная. «Считайте, что нас как бы нет!», - намекали они, стыдливо прячась между чакрами. Сразу видно, интроверты!

Догадка пришла неожиданно. Я еще раз посмотрела на юбку. Потом вспомнила задумчивый взгляд Инквизитора. Особенно, когда я поворачивалась к нему спиной… 

Я сидела перед зеркалом, прижав руки к щекам. Взгляд у меня был загадочный.

- Есть две новости, - пробормотала я, пытаясь отдышаться от пережитого и придуманного. – Хорошая и плохая.

Я взяла паузу, поднимая брови.

- Хорошая новость. Единственное, в чем меня пока что подозревают, так это в том, что у меня симпатичная попа, - заметила я. – Есть и плохая новость!

Мой взгляд скользнул по учебникам и тетрадям.

- Мне завтра нести ему научную работу! 

На часах была полночь. Глаза слипались, хоть спички вставляй. Я лениво перелистнула страницу учебника. Если еще четыре часа назад я была уверена, что напишу вполне неплохую научную работу. То сейчас в это слабо верилось.

- Среднестатистическому дракону требуется около тонны еды в неделю. Главное приматой… ой, приметой! Ладно, исправим, - диктовала я себе.

Однажды я читала: "Он подарил ей бессонную ночь!". Что-то я подозреваю, что героиня любовного романа сидела и писала научную работу! 

Перо вяло скребло по бумаге. Почерк был таким, словно я сижу на кровати, а позади меня занимаются любовью. И трясут ее, трясут, трясут. 

Я зевала с таким ревом, что соседи передвинули кровати подальше от моей стенке. Я слышала. После саламандры от меня можно было ожидать всего, чего угодно.

 На ноге качался Фуфлыжник. Он был крайне доволен. Вцепившись коготками в мою ногу, он обещал залезть выше. Если я перестану его развлекать.

- Среднестатистическому дракону, - перечитывала я, снова оглушительно зевая. Мутный взгляд посмотрел на открытое окно.  Оно проветривало ненавистный запах духов.

- А он сейчас с-с-спит, с-с-сволочь, - сморщила я нос. – С-с-сладенько с-с-спит… А от кого-то…

 Мой взгляд упал на Фуфлыжника, который балдел от новых качелей.

- Одни неприятности, - зевнула я, царапая дальше.

Фуфлыжник обиделся. Мол, от него не только неприятности. Но и проблемы, разрушения, головная боль. Так что приуменьшать значимость дракона в своей жизни никак нельзя! Иначе он обидится. И будет вести себя хорошо. 

Я царапала буквы. Мне царапали ногу. Что-то вроде: «А что это мы такие вяленькие стали? Нога совсем не дрыгается? Не! Так дело не пойдет!».

- .....ыыыыыыыфффф! – закончила я сладкий зевок.  – Люди недолюбливают драконов… Вот интересно, почему же? А?

Фуфлыжник устал и переполз на подушку. Он никак не мог уснуть! Он ворочался, словно его кусала совесть.

Он немного поворочался и стал шуршать по комнате. Я старательно выводила каждое слово. Научная работа должна нести практическую ценность. Но пока что она несла бред. И следы насилия над учебниками. 

- Драконы – дневные животные, - писала я, поглядывая на «дневное животное».

«Дневная животинка» решила устроить ночной «тыкдык». И пару дерзких налетов. Кровожадная натура требовала жертв, пламени и криков: «Спасайтесь!  Дракон!».