Когда за мной прибыл гидролёт, мы с Майраной уже со всеми попрощались и стояли в ожидании транспорта.

– Ты волнуешься? – спросила Миневра.

Я же обменивалась прощальными взглядами с Мерлоком, который стоял недалеко и с грустью смотрел мне в глаза. Рядом с ним крутилась нарядная Мурена. Слишком нарядная. Это мой отъезд что ли для неё такой праздник?

– А чего ей волноваться? – откуда-то сбоку вынырнула голова Майны. – Она красавица и поёт лучше всех.

Я посмотрела на девчушку и погладила по голове.

– Я не волнуюсь. Я буду скучать по вам, – чмокнула я обеих в щёку одну за другой. – Если у меня получится устроиться, я…

– Не загадывай ничего, – замахала на меня руками Миневра. – Не будем испытывать терпение Итандра.

Подруга сделала защитный осеняющий жест бога воды и океана.

– Мелопея, спой, пожалуйста, нам напоследок, – подошёл поближе и попросил Мерлок. – Хочу услышать твой голос на прощание.

– Только мой голос ты и будешь теперь слышать с визора, – неловко пошутила я.

– Это другое. Я хочу услышать вживую. И каждый из нас представит, что ты поёшь для него, – выразительно посмотрел он на меня.

Я кивнула.

– На шоу я также буду петь для вас. Буду представлять Миневру, Майну, тебя… – завуалированно сказала я, что буду петь, думая о нём.

Он понял, кивнул медленно. Синие его глаза сейчас выдавали столько страстей, что у меня сжималось сердце. В ответ на это сразу из души полилось пение:

Я оставляю здесь свою любовь,

Я оставляю здесь своё сердце.

С собой возьму лишь память твоих слов,

Усиленных эхом Итандром-громовержцем.

Я буду верить, что найду путь назад,

И звёзды укажут мне место встречи,

Я пройду лабиринт из преград, сквозь бури и снегопад,

И мой подвиг любви будет увековечен…

Древняя баллада о любви итанэ, отправившегося искать материк после катастрофы, чтобы потом вернуться и забрать свою возлюбленную, как нельзя лучше подходила моменту. В балладе всё закончилось тем, что итанэ не нашёл материк, зато вернулся к своей паре, и они устроили первую общину на рифе, а к ним потом присоединились ещё несколько пар итанэ.

Послышался шум гидролёта. Этот транспорт умел передвигаться как по воде, так и по воздуху.

Ко мне подошла Мелисанда, требуя знаками от других отодвинуться от меня.

Мерлок порывисто притянул к себе и прижал к сильной и тёплой груди, в которой сейчас учащенно билось сердце.

– Прощай, Мелопея. Несмотря на то, что я желаю тебе удачи на конкурсе, я буду ждать тебя, – Мерлок сунул мне в руку что-то гладкое.

Он отошёл, и я увидела в руке выточенную из камня, скалы нашего рифа, крылатую фигурку сирены. Она смотрела вдаль, с мечтательной улыбкой на лице. Её волосами играл ветер, и, казалось, что она живая, а не сделанная из камня, настолько искусно была сделана работа. Я прижала её к сердцу, Мерлоку удалось проникнуть в душу полюбившейся сирены.

Последние объятия с Миневрой, и вот мы уже около открытых дверей гидролёта. Наши вещи уже там, а Мелисанда тянет меня к транспорту.

– Мне удалось выторговать двух итанэ в сопровождение. Ставки на этот конкурс растут, и вам сделали послабление, – кричит она мне, потому что гидролёт поднял сильный ветер.

Я смотрю в сторону Миневры. Но прежде чем успеваю открыть рот, Мелисанда меня обрывает. Обзор закрывает Мурена.

– С тобой полетит Мурена.

Меня толкают в тёмную пасть гидролёта. За мной входят Мурена и Майрана. И меня озаряет. Как я не могла понять этого раньше? Мурена – дочь Мелисанды.

Встречающий итанэ проводил нас на наши сиденья, люк гидролёта захлопнулся, и мы поднялись в воздух.

В гидролёте нам накрыли столик, на котором были расставлены закуски – фрукты, ягоды, орешки и трубочки из теста с какой-то начинкой. В воздушном экипаже имелась отдельная кабина пилота, там же кресло для стюарда – обслуживающего персонала для гостей гидролёта.