- Я думаю, тебе надо это сварить, - глубокомысленно изрек Бобби, и мне показалось, что я ослышалась.

- Чего?! Да эти твари жрут нас даже не раздевая!

- Соли! Ну, это же ребенок! Помнишь, в академии рассказывали, что ящеры кормят отпрысков пережеванной пищей?

- И что?! Я жевать эту гадость не собираюсь!

- Не надо. Просто свари, и мелко-мелко нарежь. Ну пожалуйста, сестренка, я чувствую, что так надо!

Вот и что мне было на это ответить? Пока Бобби уселся вместе с порыкивающим ящером на стул, я отварила печенку, и миксером перемолола ее до состояния пюре. Положила вновь в миску, и опять поставила перед зверем.

- Кушать подано, сэр! – фыркнула, уверенная, что ящер такое жевать не станет.

Ну, это и к лучшему. Бобби поймет, что накормить животное мы не в состоянии, и мы наконец вызовем полицию…

Я даже додумать спасительную мысль не успела, как ящер резво подскочил, и размахивая хвостом уселся у миски. Затем послышалось чавканье и порыкивание – еда исчезала в пасти зверя так быстро, словно тот не ел неделю. Я наблюдала за этим, широко раскрыв рот, а Бобби чуть не плакал от счастья.

- Видишь, Соли! Ты видишь?!

Угу. Вижу. Вижу, как самолично вскармливаю смерть на своей кухне. Ох, Инга, ну где же ты…

Когда ящер довольно откинулся от миски, я заметила, что животик у того надулся. Интересно, а куда он нужду справлять будет? Бобби тем временем переложил сонного ящера в коробку, и покачивал ею, словно люлькой.

- И куда его теперь? – растерянно спросил мальчик, оглядываясь, словно на кухне ему и место.

- Выставь пока в коридор, - вздохнула, смирившись с неизбежным, - если нагадит, там хоть ковров нет… И возвращайся скорей, я поджарю нам яичницу.

Братец кивнул, и я быстро соорудила нехитрый ужин. Понятное дело, Бобби голодный, ведь весь вечер мы только и занимаемся, что заботимся о ящере. Положив еду в тарелку, налила себе чаю, и смотрела, как мальчик с аппетитом поглощает еду.

- А ты мне не верила! Я же говорил, что смогу о нем заботится! – довольно проговорил братец, отодвигая пустую тарелку.

- Угу. Посмотрим, что ты скажешь, когда тот обделается…

Бобби хотел было надуться, но не успел. Замок в коридоре бодро щелкнул, и не успели мы сообразить, что к чему, до нас донесся бодрый голос Инги:

- А чего вы открытые сидите? Я купила макароны, ставьте воду… АААААА!!!

Одновременно с диким криком донесся злобный рык, и мы бросились в коридор. Там, замерев у закрытой двери, сидела Инга, прижав к себе сумку, и почему-то левую ногу. Она во все глаза глядела на детеныша ящера, что встал на задние лапки, рыча на нее. Картинка было бы смешной, если бы я не понимала, какой страх парализовал сестру.

- Дружочек, фу! Кыш, говорю! – закричал Бобби, бросаясь к зверю.

Увидев Бобби, ящер заметно расслабился, позволив взять себя на руки. Инга при этом икнула, и перевела взгляд на меня.

- Скажи, что я брежу? – попросила сестра слабым голосом, а я отрицательно помотала головой.

Ну все, конец нашей сказочке, имя которой сумасшедший дом. Инга начала приходить в себя, ее глаза налились тучей, и сестра начала подниматься на ноги.

Чтобы тут же осесть обратно, ойкнув и сжав лодыжку.

- Что такое? – я кинулась к скривившейся девушке.

- Нога… Я, кажется, подвернула ногу…

- Ну-ка, обопрись-ка на меня…

Пока Бобби укладывал ящера спать, объясняя, кто такая Инга, я дотащила сестру до дивана в гостиной. Упав туда, та ощупала свою лодыжку, морщась и мрачнее на глазах.

- Вывих, - резюмировала она после осмотра, а затем посмотрела на вошедшего Бобби, - и как прикажешь это понимать?!

Мальчик, сжавшись, начал путанно рассказывать все случившееся днем. По всему выходило, что это именно я разрешила притащить к нам в дом смертельно опасное существо, и сама же накормила того ужином. Вроде, все звучит верно, если бы не одно но – я, черт возьми, сама не понимала, как подписалась на такое!