– Как это некого? А ты?

– Вот меня и спасли. Чудом. Я на тот момент мало чем от трупа отличался. Протез спас. Он у меня программируемый, так что я давно уже в него команду забил: до тех пор, пока сердце работает, он независимо от сознания пальцем морзянку выстукивает. Сигнал о помощи. Ну, на тот случай, если я вдруг отключусь. Вот спасатели и увидели, как моя конечность сама по себе SOS отстукивает. Нацепили на морду кислородную маску, сунули в медицинский флаер и оправили на Ново-Московск, заранее записав в погибшие. А пока довезли, для реанимационного танка было уже поздно.

– А что это был за взрыв? – осторожно спросила Санни, не сдержав любопытства.

– Террористический акт. Пираты из пояса Стального Льва таким образом пытались отбить у правительства своих подельников.

– Как это? – чуть слышно охнула Санни, глядя на него огромными от испуга глазами.

– Просто. Сначала прислали ультиматум, что если их друзей не отпустят, жители империи кровью умоются. А когда поняли, что никто их слушать не собирается, устроили взрыв с использованием отравляющего газа.

– И что потом? – глухо спросила Дженни.

– А потом правительство приказало всех указанных в ультиматуме преступников уничтожить. Нет человека, нет проблемы.

– Так за что ж тогда тебя сюда сослали? – продолжала допытываться женщина.

– Когда я пришел в себя и был в состоянии говорить, меня принялись допрашивать. И один из жандармов вдруг ни с того ни с сего ляпнул, что никакого теракта не было, и что я просто подхватил какую-то болячку на одной из неизученных планет. Сил у меня тогда почти не было, но протез работал. До глотки его я дотянулся, да так, что он едва отдышался. В общем, я его чуть не задушил. Еле оторвали. Правительству был бы выгоден такой вариант окончания расследования. Никакого взрыва, люди погибли от неизвестного вируса, который случайно завез на переход разведчик.

– Но какой в этом смысл? – удивилась Дженни.

– Политика. Одно дело, когда правительству предъявляют ультиматум, и спецслужбы не справляются со своей задачей по обеспечению безопасности граждан, и совсем другое, когда все произошло случайно, и можно списать гибель людей на одного неудачника. Вот я и взбесился. Благо у меня с собой личный коммуникатор был. Сразу после драки я связался со своей службой, и через два часа госпиталь был полностью блокирован нашими парнями. Никому не хочется, чтобы его имя такой ложью запятнали. Мы, конечно, не ангелы, но процедура обеззараживания после возвращения с объекта соблюдается до последней запятой. Даже двухнедельный карантин, хотя эта процедура давно уже устарела. В общем, чтобы не нагнетать обстановку, мне дали долечиться, и едва дождавшись, когда я начал ползать, просто потихоньку выпихнули на пенсию, отправив сюда. Подальше от газетчиков и репортеров.

– А смысл такой изоляции?

– Ну, выезд мне разрешен в любое время, но билет будет оплачен только через полгода. Если я захочу выехать раньше, то должен буду сам оплатить перелет. А это стоит очень дорого. Ну, а за прошедшие полгода или я сдохну, или дело забудется. Это называется, избавиться от неудобного свидетеля. Единственная радость, что перед отлетом меня парни из службы имперской безопасности подробно обо всем расспросили. Только что мозги наизнанку не вывернули.

– А в чем радость-то? – не поняла женщина.

– Если эти ребята во что-то вцепились, не остановятся, пока до конца не разберутся. Плохо только, что у меня личный коммуникатор забрали. После выхода на пенсию все средства связи изымаются. А жаль, – снова вздохнул Влад.

– А чего в нем такого особенного? – с интересом спросила Санни.