Рано она распустила ассасинов, хотя чем они могли помочь. Людей слишком много. Они все сносили на своем пути. Рыночная площадь под окнами замка уже была распотрошена. Подъемный мост, который не успели вовремя поднять, тоже пострадал, а чудовище, которое я поселил во рву замка, чтобы оно охраняло королеву, даже не думало выныривать. Видимо, злоязычная Серафина уже успела испортить отношения и с ним.

И почему я только ее терплю? Почему не даю толпе ворваться сюда и разорвать ее на части? Любой любовник, уставший от ее прихотей, так бы и поступил – собрал бы драгоценности короны в мешок и удрал, а ее бы оставил на растерзание врагам. Но я был драконом. И, кажется, во мне, в самом деле, начали просыпаться собачьи инстинкты по защите хозяйки.

Я дохнул огнем в лицо какому-то акробату, который сумел добраться до окна замка по канату, очевидно предварительно наброшенного петлей на кронштейн одного из флагов. Он с криком полетел вниз к тому самому обитателю рва, который, кстати, зашевелился, почуяв, что добыча сама идет в пасть. Пока не долетел до мутной воды, нахал напоминал горящий факел. Ему даже повезло, что он не выжил. Уж я- то успел насмотреться на несчастных, которые вынуждены были доживать свой срок в обожженной ядовитым огнем шкуре. Страдали они куда больше, чем прокаженные, да еще у них открывался особый дар видеть и слышать нечисть, что лишь усугубляло их мучения. Для многих людей вид и голоса нечисти куда страшнее, чем даже ожоги.

Но не для щуплого смазливого паренька, который неуверенно терся у входа в тронный зал. Он что-то тихо наигрывал на свирели, от чего стража на посту начала мирно похрапывать, опершись на собственные алебарды.

Такое воздействие на людей мог производить только Нолан. От его музыки стражники моментально засыпали, а прямо на полу меж мраморных плит расцветали необычные вьюнки незабудок. Они вились вверх аж до терракотового потолка, а по цветам порхали дивные пикси. Разве такая музыка не волшебство?

– Нолан! – строго окликнул я его, хотя на самом деле был восхищен. – Что ты тут делаешь?

Он тут же оторвался от свирели. И как не странно незабудки почти сразу же увяли без его музыки, а стражники начали просыпаться. Я поспешно отвел его в узкий тамбур за тронным залом, но зло уже успело свершиться. Нолан успел заглянуть в двери и увидеть Серафину, болтающую с духами. Глаза у него загорелись, как у бестолкового влюбленного мальчишки. Серафина на всех молодых и наивных людей влияла одинаково. Это взрослые опытные мужчины устраивали против нее заговоры, а вот их сыновья были не прочь стать ее ручными собачонками. Если она хочет править и дальше, то ей надо сделать ставку на население помоложе, а всех людей среднего возраста вырезать под корень. Нужно будет ей это посоветовать, если, конечно, после сегодняшней ночи она останется жива. Я ощущал негодование советников-заговорщиков, которые уже направлялись сюда. Так получалось, что я улавливал их голоса издалека. Как так вышло, что почти все советники Серафины приняли участие в заговоре против нее. Они серьезно настроены, а мне еще нужно разбираться с Ноланом. И зачем этот дуралей вылез сюда в такой горячий момент?

– На кухне с тобой плохо обходятся? Или в корпусе для слуг, где ты спишь, тебя чем-то обидели? – я схватил парня за шкирку и неприятно удивился, нащупав у него под ветхим кафтаном какие-то бугры, напоминавшие металлические крылышки.

– Я хотел посмотреть на королеву. О ней столько всего говорят.

– Ты очень вовремя.

Нолан не уловил сарказма в моем тоне.

– Она действительно слепая или ясновидящая? – начал бойко интересоваться он.