– Уверен, Ленни. Пожалуйста, хоть раз в жизни не расспрашивай меня ни о чем.

Ленни фыркнул:

– Я и не собирался ни о чем расспрашивать. Понятное дело, в принцессе сидит дракон, вы везете ее к Сагру, чтобы с этим драконом разобраться. Я только не возьму в толк, почему я не могу поехать с вами.

Генри быстро глянул на слугу. Он не ошибся – Ленни быстро обо всем догадался.

– Или вы боитесь, что я буду вам мешать? – ухмыльнулся вдруг Ленни, и Генри выругался про себя. Он знал эту ухмылку.

– Тьма, Ленни! Это тринадцатилетняя принцесса. Уйми свою фантазию.

Ленни мгновенно перестал улыбаться.

– Прошу прощения, милорд. Я уже иду.

Но перед дверью Ленни остановился и обернулся.

– И тем не менее, милорд, – сказал он уже совершенно серьезно. – Что вы будете с ней делать, когда она станет шестнадцати или семнадцатилетней принцессой? В этот момент тот факт, что она принцесса, может показаться вам уже не таким значительным. А ей – тем более.

И с этими словами Ленни вышел, зная наверняка, что на такой вопрос Генри никогда не ответит. Потому что на такие вопросы Генри предпочитал не отвечать даже самому себе.

– Генри, это действительно невозможно!

– Почему, мой король?

– Потому что отсутствие принцессы никак нельзя скрыть. Одно дело, когда она в башне, и это каждый может проверить, и совсем другое – когда принцесса находится неизвестно где, неизвестно с кем, и невозможно даже удостовериться, что она жива. Это королевский двор, Генри. Я не имею права на такие ошибки. Слишком много людей поспешат ими воспользоваться.

Они снова стояли у лестницы и снова ждали Джоан, только теперь готовую к совсем другому путешествию. Генри почувствовал, что выходит из себя. К счастью, в таких случаях он начинал вести себя еще вежливее и спокойнее, чем обычно, что было весьма полезным в разговорах с королем. Если уж и ругаться со своим сюзереном, то только очень вежливо.

– Мой король, это ваш двор, ваш замок – и ваша дочь. У меня нет никакого права во все это вмешиваться, – и, если честно, никакого желания. Вы попросили меня о помощи – я готов помочь. Если прикажете мне, я подчинюсь. Но я не могу помогать вам вопреки желанию и не могу под видом помощи делать то, что совершенно бессмысленно. Единственное, что я могу предложить – это увезти принцессу сейчас, передать ее на обучение моему учителю и быть связующим звеном между вами и принцессой во время всего периода обучения, сколько бы тот ни продлился. Никто не должен ехать сейчас с нами – и никто не может оставаться с ними потом, даже я.

– А ты сам не можешь взяться за ее обучение? – почти беспомощно спросил король. – В своем замке? Или, по крайней мере, вызвать этого Мастера в Тенгейл?

– Нет.

– Почему?

Генри не сразу ответил.

– Мой король, я устал объяснять то, что вы не хотите понимать. Либо мы делаем так, как я говорю, либо никак. У меня нет никакого желания уговаривать вас делать то, в чем я и сам совсем не хочу участвовать. Если вы не собираетесь отпускать принцессу со мной, тогда я уезжаю один. Мои искренние пожелания здоровья и благополучия.

С этими словами Генри поклонился и пошел прочь от опешившего короля.

Он прошел по коридору, повернул за угол, спустился на несколько ступеней и вышел на верхний ярус открытой галереи, огибавшей внутренний двор. Внизу у фонтана уже стояла пара лошадей, на каменном ограждении бассейна сидел человек в плаще. Услышав шаги Генри на галерее, он поднял голову и махнул рукой. Генри тоже поднял руку. Немного подумал и, перекинув ноги через перила, мягко спрыгнул во двор. Можно было дойти до лестницы и спуститься по ней – но время поджимало. Он не знал, сколько времени понадобится королю, чтобы шок сменился яростью.