Она смотрела на меня мгновение после чего глухо хохотнула. Да, голос определённо казался слишком тихим и немного неправильным.

– На самом деле – это моя любимая история.

– Можно взглянуть? – Спросила осторожно.

Руки чесались от потребности потрогать тёмный кожаный переплёт. Я хотела прижать её к себе и вдохнуть аромат. Для меня книги всегда пахли по-разному в зависимости от того, кто их владелец.

Девушка молча вложила закладку на место, в середине истории, и кивнула. Я потянулась не в силах совладать со своим любопытством. Как и казалось обложка на ощупь мягкой была, приятно лаская кожу. Не пытаясь скрыть интереса, всё же не стала её нюхать, это могло быть неправильно понято, раскрыла на первой странице и прочла:

«Яд. Влияние токсина на внутреннюю систему человека. Возможность манипулировать умом».

Вскинув брови, удивлённо посмотрела на свою собеседницу.

– Эту историю невозможно рассказать, нужно прочесть. И судя по тому как ты держишь книгу, будто это твоё самое дорогое сокровище, думаю, ты просто окунёшься в исследования, описанные в тех строчках…

Я не успела ответить, как услышала голос Робби. Виновато улыбнувшись встала, но тут же добавила:

– Не уходи, скоро вернусь, – я протянула руку тоскливо посмотрела на книгу и добавила. – Береника.

Она ответила вежливо, словно была увлечена нашим знакомством или оглушена моей наглостью.

– Дея.

Я ушла на кухню, приняла заказ и к тому времени когда у меня оказалось свободное окошко, увидела пустой столик. Разочарование казалось обжигало язык от того, что Дея ушла, не смотря на мою просьбу. Я подошла к столику за пустой чашкой, когда взгляд привлекла мягкая тёмная обложка. Она оставила свою книгу. Прижав её к груди, я все-таки вдохнула аромат страниц, чувствуя лёгкий запах жасмина и чего-то тёплого, словно солнечные лучи. Открыв первую страницу, увидела записку. Её почерк был красивым, плавным и привлекательным.

«Окунись в эту историю, но не забудь отдать, когда вернусь за ней. Береги её. Эта книга дорога для меня».

Прижав книгу к груди словно драгоценность, я спрятала её в сумке и вернулась за стойку, чтобы закрыть смену. Последний покупатель, желающий глотнуть живительного напитка, и я смогу уйти.

– Опоздала всего на двадцать минут, – пожурила бабушка, когда я вошла домой. Она уже сидела за столом, накрытым с изяществом и утончённостью.

Я мягко улыбнулась, кинула сумку на стул и присела за стол.

– Я в нетерпении, – не желая отвечать на её замечание, произнесла.

Потёрла руки, но к еде не притрагивалась. Терпение. Бабушка не любила, когда с едой торопились. Её мягкий, добрый смех наполнил комнату светом. В подобные моменты я наслаждалась своей жизнью, понимая, что её сила, упорство и мягкость – это моя броня. Бабушка всегда рядом была и никогда не давала мне размякнуть. Позволила поплакать несколько дней после похорон Линкольна, но потом решительно велела взять себя в руки и идти дальше.

– В память о тех, кого мы потеряли, но всегда будем помнить. Они оставили пламенный, неизгладимый след в наших душах и как бы больно не было, пусто и одиноко порой, мы не забудем о них. Будем вспоминать, позволяя им жить в наших мыслях, – не отрывая от меня своего взгляда, произнесла бабушка.

Бранда де Вир никогда не боялась своих чувств, и меня всегда заставляла не скрывать тех жутких монстров, которые, словно черви грызли изнутри. Она всегда велела помнить и никогда не забывать. Да больно, но это не повод прятаться от хороших воспоминаний, которые оставили в наших мыслях близкие люди.

– А теперь приступим.

Она кивнула, и я разложила по тарелкам сочную курицу, которую бабушка запекла, ещё овощи и мягкий домашний хлеб. Я знала, она сама замесила тесто. То, с какой любовью бабушка готовила, всегда меня впечатляло. Потому, когда мы садились за стол она требовала от меня терпения и теперь я не спешила, медленно прожёвывая мягкое мясо. Оно таяло во рту наполняя каждую клеточку блаженством. Бабушка любила не просто кушать, потому что нужно, а для того, чтобы чувствовать еду. Понимать её вкус и наслаждаться.