– То есть солярий предполагает боевой характер, тот кто живёт наяву и умеет защитить себя в стрессовых ситуациях? – Спросил один из студентов, когда профессор задумался, уставившись в одну точку. – А более мягкий, уступчивый, с богатым воображением – это наверняка лунарий?

– Мистер Вольштейн, вы рассуждаете в нужном направлении, но это ещё не показатель, и невозможно просто так определить принадлежность человека к лунариям или соляриям, – профессор Иерихон прищурился, обошёл свой стол и присел на край. – Вы к какому типу относитесь?

– Солярий.

– Отлично, но позвольте спросить, вы не имеете богатого воображения? Или быть может не мечтаете? – Когда парень понял свою ошибку, профессор Иерихон кивнул, как бы утверждая своё высказывание. – Вот об этом мы и будем говорить, изучая архетипы и пытаясь найти ту тонкую грань, которая позволит определить правильное соотношение солярности и лунарности.

В тот момент, когда дискуссия закончилась я поняла, что мне придётся прочитать немало книг. И радовало то, что этот предмет имел очень близкое отношение к биологии. Мои глаза горели предвкушением поглощая каждую новую деталь, которую излагал профессор Иерихон.

– Если вы ещё не знаете к какому типу относитесь, мы это выясним. Поднимите руку те, кто не проходил тест.

Среди всех студентов только моя рука была поднята. Профессор посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом, будто не хотел произносить следующие слова.

– Тогда останьтесь после урока, и мы это исправим.

Как только лекция закончилась, Валенсия поднялась и бросив мне улыбку, тихо шепнула:

– Желаю удачи.

– Думаешь, она мне понадобится? Или предупреждаешь?

– Удача никому не помешает, – подмигнув, ответила Вел, и ушла вслед за остальными студентами.

Неприятно быть одной, когда остальные уже давно знали свою принадлежность, но ведь они учились в школе при Академии Дракмор, жили в Шартре, и знали гораздо больше, чем я.

– Как вы сюда попали? – Встретив меня у своего стола, спросил профессор.

– Приглашение, – пересохшими губами ответила.

Он вскинул брови.

– Стипендия?

Я смогла только кивнуть. Профессор Иерихон странно посмотрел на меня и покачал головой.

– Что не так? – Спросила. Он не ответил. – Ваша реакция…

– Какая?

– Словно это глупо или невозможно. Я читала, что в Академии Дракмор есть отдельное направление стипендиатов. Так что…

– Так что приступим, мисс де Вир, – он протянул несколько листов и приказал внимательно, анализируя каждый ответ, записать их. – Те, кто родился в Шартре знают свою принадлежность с детства. Это легко сделать, когда тебе пять, но гораздо труднее в осознанном, более глубоком, возрасте. Расскажите, вам сняться сны?

Присев за пустую парту, я подняла взгляд оставив листочки на столе. Прикусив карандаш, задумалась о том, насколько откровенной стоит быть?

– Своим поведением вы уже ответили на мой вопрос. Тогда следующий: какие они – ваши сны?

– Более глубокие и запоминающиеся. Реалистичные. Наполненные запахами дождя, жаром костра и звуками моря, леса. Порой страшные. Непредсказуемые. Просыпаясь, я как будто выныриваю из-под толщи воды и пытаюсь отчаянно заполнить лёгкие кислородом.

Он долго смотрел на меня, будто пытался вынуть ответы из головы и попробовать на вкус. Уверена, ему бы не понравился кислый привкус страха, но от того насколько бездонным было внимание профессора, мне стало некомфортно. Передернув плечами, оторвала свой взгляд и позволила сознанию углубиться в те вопросы, которые были напечатаны на белоснежной бумаге. После тридцати минут осознанной работы, я сдала ответы профессору.

– Вы можете быть свободны, мисс де Вир, – уткнувшись в книгу, пробормотал он. Даже не подняв своего взгляда, махнул на дверь. – Результаты не будут быстрыми, но я могу уже сейчас предположить, что ваш тип – солярий.