Банкет набирал обороты. Я исподволь наблюдала за фон Штольцем. Он держался непринужденно и уверенно, ел и пил все, что ему предлагалось, принимал участие в разговоре, живо реагировал на шутки и хохмил сам.

Ох, уж этот мне юмор! Приходилось все время импровизировать, чтобы люди не спрашивали, где нужно смеяться. Дело в том, что анекдоты – одна из самых сложных разновидностей перевода. Менталитет разный. Немцы, например, не могут понять, что смешного в том, что отключили горячую воду, когда человек стоит под душем весь в мыле. Как это отключили воду?! А что случилось? Да ничего не случилось! Для нас это – норма жизни и комичная ситуация, а для них это непременно следствие какой-нибудь катастрофы. А раз катастрофа, то что же здесь смешного? Или наши анекдоты про чукчей или молдаван! Ну, как им это объяснить?! С английскими и немецкими анекдотами и того хлеще. В основном они построены на игре слов. Одно и то же слово в разном контексте или в разном написании, но при одинаковом произношении, имеет разное значение. В этом весь прикол. Для тех, кто знает язык, конечно, понятно и смешно. А для других?! Вот и попробуй растолковать подвыпившим дядям, в чем здесь шутка юмора. Выкручивалась как могла. Слава богу, все были довольны, всем было весело. Вдруг я поймала на себе пристальный взгляд нашего бензинового короля.

– Валерий Михайлович, Вы что-то хотите сказать? – вежливо предложила я свою помощь.

– Ты кто по национальности? – вдруг спросил он, глядя на меня исподлобья.

– Я – русская, – слегка растерянно ответила я.

– А почему же ты так говоришь по-немецки? Наблюдаю за тобой, а ты без запинки уже два часа чешешь, и даже анекдоты рассказываешь, – изрек он заплетающимся языком. – Вот я – немец, Вагнер моя фамилия, а родного языка не знаю. Мне даже завидно стало. Будешь меня немецкому учить?

– Ну, если Вы хотите, то давайте попробуем, – осторожно ответила я, не зная, чего от него ожидать дальше.

– А Вы, господин фон Штольц, наверно, смеетесь надо мной? Немец, а родного языка не знает, – обратился он к Францу.

Фон Штольц, услышав свое имя, вопросительно уставился на меня. Что я должна была делать? Не переводить нельзя. Переводить дословно опасно, не зная, куда повернет в своих рассуждениях окосевший Вагнер. Я в осторожных выражениях переводила, что де господин Вагнер тоже немец, только родился уже в России, что он сожалеет о том, что, не зная языка, не может напрямую поговорить с господином фон Штольцем, хотя он ему очень симпатичен и им было бы о чем поговорить. Фон Штольц внимательно слушал и понимающе кивал. А дальше дело приняло совсем неожиданный оборот.

– Мы русские – народ гордый! – вдруг рявкнул Вагнер, и бухнул кулаком об стол так, что подпрыгнули и жалобно звякнули, стоявшие рядом, тарелки и рюмки.

Затем положил руки на стол, опустил на них голову и мирно захрапел.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Все слегка обалдели. Мы переглянулись с НикСтепом. Пора было вводить план «ЭЭ». Нужно было нейтрализовать немцев, чтобы потихоньку вынести тело Вагнера.

В большом зале ресторана играла музыка, и я пригласила гостей посмотреть, как танцуют и развлекаются русские. Пришлось пообещать, что каждому найдется партнерша для танцев. Мое предложение было поддержано. Даже губернатор решил пойти вместе с нами. Как только мы вошли в зал, на нас сразу все обратили внимание. Губернатор был в городе человек известный. Да еще и присутствие иностранных мужчин вызвало живой интерес. Сразу у входа за столиком сидела большая компания, где было много молодых женщин. Мы подошли к столику. Губернатора встретили аплодисментами.