Старцево оказалось идеальным во всех отношениях вариантом. Детские аллергии прошли здесь, как будто их не было. Место было достаточно удалено от больших городов и вообще от людей – населенный пункт расположен вдали от классических туристических маршрутов. С точки зрения планируемого фермерства здесь тоже было всё как нельзя лучше: вода, луга и даже идеальная для хамона дубовая роща. Прочее – мелочи. Денег на обустройство хватило с избытком. К моменту увольнения оба уже были начальниками отделов и, кстати, претендовали на одно кресло в планируемом руководством повышении. Но Даня с Федей как раз накануне шокировали всех, уволившись в один день с разницей в два часа.

Последовали годы ученичества и выстраивания жизни на новом месте. К моему появлению в Старцево и то, и другое было давно завершено. Их союз с землей и водой скрепил Мелкий, родившийся уже здесь, на покосе, в воронке, оставленной не то бомбой, не то ракетой. История рождения младшего Камнева, рассказанная мне дважды, – сначала отцом, потом матерью, понятное дело, различалась. Их ощущения были очень разными. Но повествование сходилось в деталях, увиденных с предельно разных ракурсов. Позднейшие рассказы Германа и Вали дали мне, смею думать, своего рода эффект присутствия.

Все случилось быстро. За неделю до срока. Семья вышла на первый в том году покос. В силу особенностей климата и разлива озера он был главным. Пропустить его было никак нельзя. И Даня, несмотря на возражения Феди, вышла на него со всеми. И не просто вышла, а работала.

– Грабли – не велика тяжесть, – пояснила она.

Интересно, что эту фразу слово в слово, независимо друг от друга, передали мне все четверо Камневых. Было и другое – признаваемое всеми. На покос в кой-то веки вместе с Первым вышел Василий. Он лениво перемещался от одного вала сена к другому, игнорируя призывы Первого к игре, пока не занялся кошачьими банными процедурами на самом краю воронки. В прочих фактах версии очевидцев расходились, местами очень даже существенно. Так, совершенно неясно, почему Даня спустилась в воронку. По версии Феди, жена пошла туда по частой в ее положении малой нужде – укрыться в поле было просто негде. Валя настаивала, что мама оказалась в воронке из-за цветов, которые росли только в этом месте. Только что это были за цветы, она не помнила.

– Ну просто красивые. Желтые…

Герман с не меньшей уверенностью говорил о замеченном мамой осколке бомбы. Якобы он вышел на поверхность с очередным разливом и сверкал на солнце, как стеклышко от разбитой бутылки. И здесь Герман не то чтобы был неправ, но, как мы увидим позже, был не совсем прав.

Наконец, сама роженица вспоминала об отбившемся от стада козленке, который спустился в воронку, но по какой-то причине не мог из нее выбраться. И здесь я тоже засомневался. Козленок и не мог выйти? Из земляной воронки? А как же метровые скамьи в сарае и валуны на Козьем озере? Взбираются легко. Играючи. А тут какая-то пологая земляная воронка.

Со своей стороны я не нахожу причины, по которой все перечисленные Камневыми события, предшествовавшие рождению Мелкого, не могли произойти вместе, одно за другим. Например, Даня действительно отправилась в воронку за козленком, а, оказавшись там, еще и набрала цветов. Заметила осколок снаряда, пожмурилась ему в ответ – чего удивительного, полигон же. И наконец, уже собираясь уходить, Даня решила воспользоваться случаем и присесть по нужде. Чем не цепочка событий, вполне достоверных? Так или иначе, присев, Даня уже не смогла встать. Она легла, ощутив приближение однажды уже испытанного. Еще с пару минут она надеялась, что ошиблась, но вдруг насквозь промокшая юбка убедительно говорила об обратном. Даня закричала: