Чутью кота пытались найти рациональное объяснение. И не находили. После окотов и опоросов коту отдавали половину последа. Вторая половина доставалась Второму. После забоя вещий кот получал всякую мелочь из ливера. Можно было бы объяснить его появление личной заинтересованностью, но только если бы он приходил уже после начала процесса, а никак не за час до него. Резонно было бы предположить, что ББ посылает кота, но она таким чутьем не обладала. Доверяя своему питомцу ощущение рождения и смерти, в остальном ББ была его полноценной хозяйкой. Кот слушался ее с одного слова, уходя и приходя по ее распоряжению, как хорошо обученная собака. Вот и тогда ББ коротко скомандовала:

– Место.

Кот спрыгнул со столба и отошел к дверям амбара, где его уже поджидал Второй. ББ достала нож и принялась точить его о простенький брусок, дав мне время рассмотреть себя. Она не производила какого-то особого впечатления. Обычная на вид хилая старушка, каких много. Разве что одежда ее обращала на себя внимание. Пачканный-перепачканный платок был повязан как бандана, а бесформенное платье-балахон цвета обычного хозяйственного мешка, было подвязано не менее обычной веревкой. Образ завершали густо унавоженные белые валенки в калошах, выглядывавшие из-под подола, хотя на улице был июнь – не меньше двадцати в тени.

Заточив нож, ББ заткнула его за пояс, положила брусок на столб, на котором ее ранее ждал Василий, и тщательно помыла руки в ведре, поданном Германом. Надо сказать, что при забое на сычуг с некоторого времени из всех Камневых присутствовал только он. Девочки категорически не участвовали в этой процедуре. Отказался от этого и Федя, как только Герман согласился его заменить. Поэтому мое настойчивое желание увидеть забой было встречено с большим удивлением, но возражать никто не стал.

ББ меж тем вытерла руки полотенцем, висевшим на плече Германа. Отлаженность ритуала, проявлявшаяся в четкости действий обоих участников процесса, говорила о его постоянстве и едва не вывела меня из себя ввиду четырех блеющих поблизости жертв. Я с трудом сдержался, чтобы не заорать: «Какого черта вы делаете!»

ББ вошла в загон. Коротко спросила:

– Поил?

– Да, – ответил Герман.

Еще на рассвете он напоследок вволю напоил всех четверых молоком – необходимая процедура для изъятия сычуга. Малыши подошли к ББ, как подошли бы к любому другому. У меня перехватило дыхание, я вцепился в изгородь в предвкушении невиданного мной ранее ужаса, но он не наступил…

ББ наклонилась к ягненку слева, протянула к его носу ладонь и что-то шепнула. После чего шагнула назад. Ягненок понюхал ее пальцы и пошел следом, почти не отрывая носа от ладони старухи. Остальные остались на месте, прижавшись друг к другу. Они продолжали блеять, в то время как шедший за ББ замолчал. Она вывела малыша на площадку у цеха, погладила по голове, затем провела рукой по шее и спине, и ягненок лег. ББ опустилась перед ним на колени и, продолжая гладить, повернула животное на бок. Так он совсем успокоился, а перед решающим действием, когда ББ взяла его за нос и открыла шею, мне и вовсе показалось, что он отключился, как будто уснул. ББ подставила под шею миску, которую заранее приготовил Герман, и достала нож. В этот момент, не выдержав, я отвернулся. Отвернулся и Герман:

– Ягнята – не валухи. Тут… жалко, – сказал он мне обратном пути.