Впрочем, не надо врать самому себе – он никогда и не забывал этого имени.

Её звали Дарья Громова. Даша…

После пережитого в клятом доме семья Сташевичей-Громовых там не осталась, срочно вернулась в прежнее жилище Даши. Как можно жить в этом страшном месте, они представить себе не могли. Меж тем загадочное убийство так и оставалось нераскрытым.

Приезжал военный следователь, старший лейтенант из самого Иркутска. Фамилия у него была красноречивая – Халтурин. Ходил этот Халтурин вальяжно, водил хмурым носом да лениво опрашивал свидетелей. Через пару-тройку дней старлей засобирался обратно, объявив Бабру о раскрытии дела.

Убийство Поплавских этот следак списал на четверых беглых уголовников, которые прошлым летом бежали из соседнего лагеря, что всего лишь в четырёхстах километрах вверх по реке. Их последнюю стоянку случайно обнаружили охотники в сотне километров от Бирюслага. Далее следы беглецов вели к гиблым местам, в область непроходимых таёжных трясин…

По версии иркутянина, стройной и безукоризненной, беглые зэки забрались ночью в дом фельдшерицы по банальной причине – за продовольствием. Хозяйку с дочкой задушили, чтобы не шумели, после закопали в погребе. Правда, вопрос, зачем беглецы потратили время и силы на столь сложный и бессмысленный процесс, старлей внятно прояснить не смог. Зато в качестве убойного доказательства своей правоты предъявил вещдок – потёртый зэковский кисет из крысиных шкурок. Якобы его он нашёл в погребе дома Поплавских, на месте их захоронения. На кисете были вытравлены инициалы одного из беглых.

То, что этот «ценный» предмет иркутский следак привёз с собой, у Сташевича сомнений не было. Андрей ещё до его приезда лично перелопатил весь грунт в погребе, проверил основательно, чуть ли не просеял. Правда, ему пришлось работать в старом противогазе, раздобытом с большим трудом. Носоглотка без защиты в этом чёртовом подполе почему-то просто горела, вызывая приступы неудержимого чиха.

Впрочем, и кое-какая польза от этого Халтурина тоже случилась. Андрей узнал от него последний адрес проживания Поплавских. Оттуда, оставив семью, ушёл на фронт в самом конце войны юный глава семейства, лейтенант Василий (Войцех) Поплавский. Где и погиб.

С превеликим трудом сломив упорное сопротивление Бабра, Андрей вытребовал у него командировочное предписание, чтобы отправиться вместе со следаком в областной центр, город Иркутск. Прямо с вокзала, не отвлекаясь на другие дела, Сташевич устремился к нужному адресу. Ему повезло. Дверь бывшей квартиры Поплавских открыла сгорбленная седая старушка.

– Здравствуйте! Капитан Сташевич, – предъявил Андрей своё развёрнутое удостоверение начальника оперчасти. – Имя Елены Поплавской вам знакомо?

– Ах, молодой человек! Как не знакомо? Конечно же, знакомо! – обрадовалась-забеспокоилась бабушка довольно интеллигентного вида. – Леночка жена моего внучатого племянника, погибшего на фронте. С ней всё в порядке? А как Машенька? Здорова ли?

– С ними всё в порядке. Передавали вам привет. Беспокоятся о вашем здоровье, – не моргнув глазом отвечал капитан.

Андрей счёл за благо солгать. Во-первых, чтобы без лишних помех расспросить женщину по делу. Ну, а во-вторых, ему просто не хотелось расстраивать бабушку. Сташевич искренне пожалел старушку. Сколько ей там осталось? Пусть поживёт в счастливом неведении. Капитан выудил из вещмешка чуть початую стеклянную банку с красной лососевой икрой. Этот распространённый в здешних краях деликатес приготовила мужу в дорогу Даша.