– Бесполезно сопротивляться неизвестному. Только проникнувшись Токио, ты действительно поймёшь, почему оказалась здесь.

Татуированный джедай говорит по-немецки? Напуганная, я не сразу беру себя в руки.

– Ч-что, простите?

– Отличный первый шаг к этому – не смеяться над приветственными ритуалами принимающей страны.

– Никогда так не делаю! – возражаю я. Под ложечкой неприятно сосёт.

– Значит, ты смеялась надо мной? – хмурится Кентаро.

Я бы извинилась – только вот в глазах у него пляшут лукавые озорные искорки.

Из моего приоткрытого рта не вылетает ни звука, и тогда Кентаро, пригладив юкату, сухо замечает:

– Нет, это не банный халат.

– Я… я знаю.

Он широко ухмыляется.

– Кстати, твой выбор шляпы тоже вызывает вопросы.

Меня как током ударило. Заводить новые знакомства всегда тяжело – особенно с надутыми, зазнавшимися, высокомерными, самовлюблёнными всезнайками, которые корчат из себя космических рыцарей.

– Я хотя бы не говорю в присутствии человека гадости.

Кентаро-сан наклоняет голову:

– Не понял.

– Гайдзин – так меня постоянно называют. Полагаю, это точно не комплимент?

– Ты права. Гайдзин переводится как чужак.

В горле собирается ком.

– Не принимай близко к сердцу. Я тоже когда-то был гайдзином. Моя мама родом из Германии. До десяти лет я жил в Берлине, а потом переехал в Японию.

Что ж, это объясняет его телосложение. Ростом он превосходит Аю, а меня выше на целую голову (в этой стране я попадаю под категорию гигантов, которым самое место в цирке).

Кентаро-сан переводит взгляд на танцоров, отплясывающих рокабилли-джайв.

– Поначалу сложно, но, если проявишь себя и Токио откроет свои двери – обретёшь рай. Второго такого города нет в целом мире.

Всё это время на лице Аи паника борется с надеждой. Побеждает страх перед дурными делишками немцев, потому что она встревает в разговор:

– Малу, это Кентаро-сан. Он учится в нашем классе.

Потрясающе, час от часу не легче. Меня осеняет: неужели Кентаро – тот самый немецкоязычный друг Аи? Её ухажёр?

– Рад знакомству, – переходит на английский язык Кентаро и подмигивает.

– Малу-сан и Кентаро-сан оба приехали из Германии. Теперь мы можем много общаться все вместе! – пронзительно кричит Ая.

Странно видеть её такой нервной и взбудораженной. Я выдавливаю из себя улыбку и киваю:

– Конечно.

Ещё раз окинув меня взглядом, Кентаро пожимает плечами и бурчит:

– Посмотрим.

Тошнит от него.

Кентаро и Ая снова интенсивно кланяются друг другу. Он возвращается обратно к стене, а Ая улыбается так блаженно, будто выиграла в лотерею. Она направляется в сторону парка, и я понуро бреду за ней.

Но, собрав в кулак всё мужество, всё-таки оборачиваюсь к Кентаро и заявляю:

– Вообще-то не я выбрала эту шляпу. И я ношу её… из вежливости.

– Как невежливо, теперь мне нечем тебя дразнить.

Кентаро улыбается, и в Токио вдруг становится тихо.

Дорогая Майя,

Уже и не вспомню, каково это, чувствовать, что идёшь в правильную сторону. Я совсем уверилась, что Токио – перевёртыш. Поворачиваешь налево, а получается отзеркаленное направо, спускаешься по лестнице, а на деле бежишь наверх. За домом № 712 следует дом № 3, от гугл-карт пользы столько же, сколько от морского огурца с соломинкой. Увы и ах, у меня недостаточно высокий IQ, чтобы ориентироваться по японским указателям. С тем же успехом можно обмотать голову фольгой и спросить дорогу у автомата с напитками. Зато я выяснила, что ощущение потерянности бывает перманентным. И ещё кажется, что ты совсем рядом. Я откуда-то знала, что ты будешь ждать меня здесь.

Завтра я пойду в школу: от одной мысли об этом становится дурно. Как пережить учебный год вместе с адмиралом Аей и не менее странными одноклассниками? Вот ты нашла бы решение и давно показала Ае, кто тут главный. Хотя её даже жалко. Полдня она тратит на подбор сумасшедших аутфитов, чтобы позже продемонстрировать их на Харадзюку (всё верно: я вписываюсь в суперстильный Харадзюку так же, как марабу в вольер с павлинами). День удался, если Аю сфоткал фэшн-блогер. Её инстаграм разрывается от оповещений, а барометр настроения несколько часов находится не в негативной зоне. В остальное время Ая – Снежная королева во плоти: красивая, но несъедобная. Не сомневаюсь, каждую свободную минутку вне гардеробной она судачит обо всех и обо всём. А я лёгкая жертва. В открытую Ая не подличает – нет, она действует подпольно. Это прячется во взглядах, язвительных комментариях.