– Скажем так, до меня начинает доходить, почему ты избегаешь общаться с людьми. Однако теперь я неплохо тебя знаю и понимаю, что ты хочешь, как лучше, – жуя, продолжает Ая. – Просто ведёшь себя неуклюже.

Рот у меня набит клейким рисом, и когда я улыбаюсь, зрелище получается не самое приятное.

Некоторое время мы молча уплетаем онигири. Спиной чувствую чужие взгляды и очень радуюсь, что присутствие Аи действует как щит. Никто не осмеливается приближаться к нам.

– Что значит додзикко? – спрашиваю я, проглотив третий по счёту онигири.

– Ого! Замечательно, Малу-чан! – громко смеётся Ая. – Я не сомневалась, что у тебя классное чувство юмора! Додзикко называют ужасно неловкого и беспорядочного человека, который вечно садится в лужу и спотыкается о собственные ноги.

– То есть полный идиот, – угрюмо уточняю я.

– Нет, совсем нет! У додзикко чистое сердце. Додзикко хочется поддерживать и защищать. Можно предположить, что ты очень важна человеку, если он называет тебя додзикко.

Я ошеломлённо хлопаю глазами.

– Перемена заканчивается, – очень, очень серьёзно замечает Ая. – Тебе не нужно в туалет? Сейчас есть возможность.

Вечером четверга мы с Аей, Рио и Момо стоим на легендарном сибуйском пешеходном переходе. К нам присоединились одноклассники Хитоки и Мотоки. Мы все в школьной форме: хотя матроска по-прежнему кажется сумасшедшим маскарадным нарядом, мне в ней комфортно.

Позади течёт поток тысячи людей, спешащих со станции Сибуя, впереди – всемирно известный район, похожий на сон, сверкающий бриллиантами и ярким неоном. Мега-переход занимает шесть главных улиц, на которых обитают стеклянные гиганты, зеркальные башни и небоскрёбы. Повсюду вспыхивают броские надписи, каждое здание завораживает своим неповторимым шармом, каждое стремится быть ярче, ослепительнее и заметнее.

Рио на две головы ниже меня, поэтому привстаёт на цыпочки, когда хочет чтонибудь сказать. Я улыбаюсь: за последние дни очень привязалась к этой весёлой и болтливой девчонке-ниндзя.

Я наклоняюсь к Рио, и она драматически произносит:

– В этом месте переплетаются судьбы. Все возможности сливаются. Твоя жизнь может измениться навсегда, когда на светофорах загорится зелёный. Двести пятьдесят тысяч человек ежедневно пересекают этот перекрёсток. Приходи сюда, если кого-нибудь ищешь. Приходи сюда, если хочешь, чтобы тебя нашли. Все дороги сходятся на переходе Сибуя – таков закон природы Токио.

Хироки и Мотоки воодушевлённо аплодируют. Оба говорят мало, но вьются вокруг нас, будто пьяные пчёлы.

– Сколько можно болтать? – стонет Момо. – Светофоры загорелись зелёным уже сотню раз, а судьба пьяно поёт где-то в караоке, пока ты стоишь и треплешь языком!

Ни капли ни смутившись, Рио указывает на пёструю толпу:

– Справа от тебя статуя Хатико, символ Сибуи. Японский пёс породы акита-ину каждый день ждал хозяина у вокзала. Он умер, но Хатико каждый день приходил сюда и ждал его – целых девять лет. Хатико быстро стал известным, люди со всей страны приезжали в Токио, чтобы увидеть необычного пса. Теперь он символизирует вечную верность, а его статуя – излюбленное место встречи для всего города.

– Я знаю историю Хатико, – улыбаюсь я. – Она правда очень трогательная.

– Вот, Малу уже слышала эту историю! Теперь мы наконец пересечём проклятый переход? – ноет Момо.

Ая втискивается между нами.

– Оставьте мою бедную сестру в покое! – она прижимает меня к себе. – Это особый миг в жизни Малу. Перейдя перекрёсток, она превратится из гайдзин в начинающую токийку.

Хироки и Мотоки снова впадают в полуобморочный восторг. Не удивлюсь, если из глаз у них посыплются розовые сердечки.