– Убил!!! Убил!!! Отца моего убил, гад!!! Убил!!! Убил!!!
Удары такой мощи и сокрушительной силы наносят только в предсмертной судороге раненые, стремящиеся отомстить за свои мучения. Его ударил парень, ещё безусый, совсем моложавый, каким то острым и длинным куском металла. Камера оказалась повреждена, шлем прогнулся и больно врезался в темя и лоб, а парень с той же неугасающей яростью и огромной силой бил, бил его по стальной шкуре, скрывающее ранимое тело…
Неожиданно он понял, что не может управлять обоими ногами. Очевидно паренек задел какой-то чип, отвечающий за эту зону кибер костюма. Зверь повалился на колени, продолжая вслепую наносить удары.
Снять шлем. Снять шлем, его узнают, и тогда он возможно выживет.
Розинберг специально рухнул на живот, встреченный воем толпы и протянул руки к узлу, соединящему все детали костюма в единое целое.
– Что, трясешься? На! На! Он отца моего убил, убил!!! Убил!!!
Так, вот и заветная кнопка. Рука Зверя судорожно сжалась и шлем откатился в сторону.
– Пашка стой!!! Это человек!!!
На Сергея вдруг очень резко, сплошной зеленой (черт возьми, почему зеленой, прямо как флаг дружественной страны Иордании?) пеленой рухнуло серое, дождливое небо.
Глава 16
– Вот на хрена ты ему по башке то е**нул, не факт что он щас ваще встанет.
– Да он моего отца убил! Если б твоего батю кокнули, ты бы тоже небось ему рожу то раскрасил. Да хуже – ты б его наверна ваще убил! А я вот этого щас добью! Я как теперь без отца?
– Степа! Где героин? Я все пакеты с травой пересчитал.
– Сколько? Восемь?
– Неа, семь.
– Куда восьмой дел? Я точно помню что было восемь! Чо мы теперь Куцому скажем, каждый раз из-за тебя недосчет, г*вна ты кусок!
Вот под такие местные разговоры в грязном, провонявшем канализацией подвале и очнулся Сергей Розинберг, он же Мясник, он же Бельга, он же Зверь, а в Дубках часто называемый просто У**ок, осуждаемый по статьям 30 (покушение) и 313 (побег).
– О, проснулся.
– Ну и за**ись! Мочить приятнее будет!
– Э,э,э ребята, стоять! Вы какая банда?
Степан, Пашка, и ещё несколько человек, находящихся в подвале, переглянулись.
– Какая банда, говорю, мать вашу, оглохли?!
Этот говор парни понимали:
– Кровники.
– А я из Альянских – соврал Зверь: на самом деле он был во враждуещей с кровниками банде, но парням об этом знать было не обязательно.
– Че ты дуешь тут, ты легал! Альянский он, блин…
– Да я не дую, я…
– Стой, Степка! – окликнул пожилой нищий, перебирающий пакеты с амфетамином – У Альянских всегда татуировка на спине есть. Орел, и в лапах череп, а в зубах у черепа – пластинка с надписью «Альянс».
Розинбергу быстро и бесцеремонно разодрали футболку, оголив мускулистую спину, покрытыю огромным количеством татуировок – в молодости любил это дело, даже сам эскизы рисовал. Татуировки с орлом не оказалось, что немедленно было зафиксировано ударом по почкам – в назидание, чтоб больше не врал. Затем его обшмонали, отобрали каким-то чудом завалявшиеся в кармане брюк деньги и мятые листочки, затем сняли сами брюки и вышвырнули на улицу, дав с собой только погнутый нож.
Раздобыть одежду труда не составило – сергей просто подбежал к первому встречному, ударил его ножом и раздел, напялив все на себя. Одежда оказалось вшивой, но выбирать не приходилось – суровая жизнь трущоб вбила в Сергея несколько заповедей, в том числе «Дают-хватай».
Спустилась ночь. Дождь из холодного перешел в ледяной. Усталый, голодный, избитый (на какой-то улочке на него навалились сразу пятеро вдрызг пьяных беспризорников) Сергей Розинберг, он же Мясник, он же Бельга, он же Зверь заполз в какую подворотню, соорудил нечто вроде крыши из пары железных листов и заснул, замотав голову промокшей толстовкой. Спал Зверь тем крепким, здоровым сном человека, которому уже не о чем беспокоиться и нечего терять.