Странность №12: Сомнения

Главное – не научиться читать. Гораздо важнее научиться сомневаться в прочитанном.

Джорж Карлин

Одна симпатичная, но, впрочем, незатейливая в пределах определения «мило» девочка очень любила сомневаться. Бывает, ляжет на диван или около дивана, глаза закроет, кровоток в обратную сторону запустит, и как начнет сомневаться во всем, что под хвост мысленный ни попадет. То есть, какую реалию ни возьми, все для нее не слишком убедительным оказывается. В душе девочка сомневалась на уровне нейронов, перемещая их из головы в брюшную полость, чтобы ощутить там тепло и тут же засомневаться в собственной душе как исходной информационной прошивке. При этом центром масс девочки все же оставалась голова – там помещался архив памяти.

Памятный накопитель, являясь бесстрастным носителем, всякий раз выдавал девочке табличную сводку. И как девочка эту сводку ни фильтровала, выходило, что все в ее жизни складывается правильно, закономерно и счастливо. Событийный поток, фиксируемый памятью, оказывался сладко-молочным и в берегах кисельных. Любой порог молочко плавненько обтекало, и текло себе вверх по наклонной. Именно в этом девочка любила сомневаться больше всего. Она представляла себе внешний мир в виде забавного ёжика, обращенного к ней не иголками, но мягким брюшком, теплым и нежным. И тут же сомнения говорили в пользу лобстеров на ужин перед посажением на электрический стул. При жизни девочка с упоением сомневалась в том, что сама уже умерла. Посмертно же ей полюбились сомнения в существовании жизни как таковой.

Лишь однажды девочка призналась мне, что эта ее любовь к сомнениям и вообще нормальное поведение рефлексанта – это вовсе не ее любовь, а так, повязка на глаза, потому как если не сомневаться, то будущее, которое и так светло, что смотреть на него без стеклышка закопченного решительно невозможно, совсем ослепит. «Оно ведь яснее ясного, белее белого, будущее это» – говорила девочка без сомнений.

Сомнения – не только шоры, антисептик и контрацептив, а еще и игрушка, которую сам себе под елочку новогоднюю подкладываешь – в этом мне девочка признаваться отказалась. Просто рассмеялась, намекая на то, что моя роль в ее жизни насколько незначительна, что на счет моей персоны ей даже сомневаться смешно.

Странность №13: Герострат

Дело о древнегреческом поджоге. Кто помог Герострату войти в историю? Был ли легендарный житель Эфеса невинной жертвой правосудия?

Материал издания «Аргументы и Факты»

Герострат, прежде чем сжечь овчарню, всячески ратовал о присвоении деревянной постройке статуса святилища. Греческие власти косились на парня с подозрением. Религиозный фанатизм штука опасная, а этот, который все норовил прибить к хлеву табличку «Эфесский филиал храма им. Артемиды», судя по всему, еще и с головой не дружил. Гнали Герострата с его заморочками в шею, даже зуботычины применяли. Тем не менее, как-то раз, сильно накоктейлившись, Герострат таки повесил табличку на ворота овчарни и, не теряя времени, зажег по полной программе. Все это давно известно и не вызывает никакого интереса. Гораздо занимательнее протокол допроса Герострата сотрудником следственных органов Древней Греции, приведенный ниже.

Следователь: Ты чего такой копченый?

Герострат: Так это… горело там.

С: Ты поджег?

Г: Нет.

С: Ага. А спички-то мы у тебя нашли.

Г: Они же сырые, можете проверить.

С: Хм, действительно сырые. Значит, не поджигал?

Г: Нет.

С: А кто поджег? Кроме тебя этот хлев никому вообще ни во что не упирался.

Г: Слушайте, вот чего вы ко мне привязались? Я вам сразу сказал – не того берете.