Хватит, Жень! Хватит! Не было никакой любви. Одна только ложь, помноженная на притворство…Одна только ложь…

Горечь на языке прибавляет сил. Я отрываюсь от своего места и выпрямляюсь, чтобы платье упало на пол, а потом делаю на него шаг.

Мне никто не мешает.

Кажется, он смотрит на меня, как на мираж. Это подкупает, черт возьми, и снова ломает мою ярость. Точнее? Пытается. Я не позволяю. Глаза свои сразу отвожу и присаживаюсь перед ним на колени. Расстегиваю ширинку.

Как и предполагалось — Довод в полной, боевой готовности. Кладет мне руку на щеку, слегка проводит по ней пальцем, спускается плавно к губам. Прикусываю за подушечку, а потом шепчу нагло. С издевкой. И да, я снова получаю порцию своей сатисфакции, обламывая в том, что он так любит.

- Не рассчитывай на минет, дорогой.

Влад тихо усмехается.

- Почему это?

- Жена тебе сосать будет.

- Тебя смущает кольцо? - резко смотрю на него, крепну в своей ненависти, а он просто снимает его и откидывает на стол, - Проблема решена.

О нет. Проблемы только начинаются. У тебя.

Настырно отстраняюсь до сумочки, откуда достаю презерватив. Резко его раскрываю зубами. Каждым движением транслирую все то, что сейчас крутится в груди, как смерч — все оттенки моей ненависти на лицо.

Он даже шипит, когда я слишком резко раскатываю колечко по его стволу, щурится, но меня это мало волнует. Я встаю и, не отводя взгляда, забираюсь сверху, а потом с силой опускаюсь на него до упора.

Влад громко стонет.

Мне…тоже хорошо. Не буду отрицать, что не смотря ни на что — ощущения быть им наполненной все также кусают рецепторы и сводят внутри все грани моего безумия к одной точке.

К нему.

Я получаю удовольствие. И физически, и морально. Да, это так. Когда поднимаюсь и снова опускаюсь, вырывав еще один стон — оно только усиливается. Влад вонзает мне пальцы в бедра, сам бесится, а сделать ничего не может. Я хватаю его за подбородок и не даю отвернуться — хочу, чтобы он видел все. Все, что сделал со мной до последней запятой.

Знаю, что видит.

Я даже не пытаюсь скрыть. И разочарование, и боль, и пришедшая от них ненависть — все это твоих рук дело, ублюдок. Такое приходит только после огромной любви, которую ты просто разрушил! Ты все уничтожил! Просто так! Просто потому что…испугался?! Решил?! Я не знаю почему! Ты мне даже ничего не объяснил! Ты просто выкинул меня из своей жизни, оставил умирать одну! Ты меня бросил! И я тебя за это никогда не прощу!

За то, что ты так и не вернулся…как обещал. Ты не вернулся ко мне домой…где я, кажется, все еще жду тебя, свернувшись клубочком в твоей толстовке, которая хранится в самом потаённом, дальнем отделении моего шкафа.

Последнее, что мне осталось той ночью. Последнее, что хранит твой запах до сих пор…

***

Секс был, как обычно, до омерзения хорош. К сожалению, даже окрашенный самыми гадкими красками, он продолжает приносить какое-то больное удовольствие, и пока я одеваюсь, повернувшись к нему спиной, стараюсь от этого не зарыдать.

Мы так ничего и не сказали друг другу. Но, если честно, в этом нет ничего удивительного — говорить то нам о чем? Мне кажется, что он именно так и думает. Наверно, надеется, что я выросла и поняла все сама: сказки они ведь для детей, и только в сказках женатые мужики бросают королев ради каких-то там голодранок.

Это действительно был урок. От жизни? От него? От Евы? В принципе уже и неважно совсем. У меня не осталось сил в этом копаться.

Вместо, я подхожу к столу и слегка усмехаюсь.

Я помню, как после разговора Никиты с деканом, он подвозил меня до дома и дал очень-очень хороший совет: записывай на камеру, если почувствуешь угрозу.