Я отодвигаюсь к окну, но его рука остается там, и ее тепло распространяется вверх по моему бедру. Ну же, чувак, это универсальный знак «Убери свою чертову руку с моей ноги!» Ладно, я не могу. Не могу этого сделать. Даже ради семейного бизнеса. Простите, мама и тетушки.

Сердце колотится, когда я осторожно стряхиваю его руку со своей ноги, как будто это хомяк, с которым нужно обращаться осторожно. Джейк смотрит на меня и ухмыляется.

– Значит, ты хочешь поиграть, да?

В моем животе поднимается тошнотворное чувство.

– Эм… – Соображай быстрее, Мэдди. – Думаю, теперь я чувствую себя хорошо. Ты можешь просто остановиться прямо здесь, и я сама доеду до дома.

– И ты оставишь меня одного неизвестно где? – дуется он.

– Я вызову тебе «Лифт» и подожду здесь с тобой, пока не приедет машина. Я действительно не хочу тебя беспокоить, и завтра будет такой длинный день для нас обоих…

Он смеется.

– Боже, какая ты милая.

То, как он это сказал, совсем не походит на комплимент. Это прозвучало грязно, словно он говорит о перезрелом персике, в который ему не терпится вонзить зубы. Джейк сворачивает в переулок, и Лос-Анджелес как будто остается где-то позади. Тут темно, и даже деревья выглядят угрожающе, и в поле зрения нет ни одной машины или человека.

– Останови машину, – прошу я, и мой голос срывается от страха. – Остановись сейчас же!

Вместо этого Джейк ускоряется. Я бросаюсь к двери, но она заблокирована, и даже сквозь панику понимаю, что мы едем слишком быстро, чтобы я могла выпрыгнуть. В лучшем случае, я сломаю руку. В худшем – умру.

О боже.

Ко мне приходит тошнотворное осознание. Я и правда могу умереть этой ночью. Желчь поднимается по пищеводу. Я не могу сказать, сколько времени сижу в застывшем положении, пока мы мчимся все дальше от цивилизации. Я больше не узнаю виды за окном. Снаружи только то, что больше похоже на заброшенные заводы. Меня некому спасти.

– Успокойся, Мэдс. Эй, мы же просто развлекаемся, верно? – Он смотрит на меня и улыбается. – Не будь такой дразнилкой, я знаю, что ты не скромница. Те сообщения, которые ты мне присылала… Глубоко внутри ты грязная девчонка. Поэтому я расскажу тебе, как все будет происходить. Мы найдем хорошее местечко и устроимся поудобнее…

Электрошокер стреляет и попадает ему прямо в шею. Джейк начинает дергаться. Машина виляет в сторону. Я открываю рот, чтобы закричать. Темнота.

– Это нереально, – вздыхаю я, глядя в окно самолета.

– Да.

Я смотрю вниз на свою руку, вложенную в руку Нейтана. Она выглядит такой крошечной в его огромной лапе. Он сжимает ее, и мы улыбаемся друг другу. Вот черт, я действительно это делаю. Примерно через десять часов мы приземлимся в лондонском аэропорту Хитроу, где нас встретят его родители. Боже мой. Я не могу сдержать своего волнения.

– Перестань волноваться.

– Я не волнуюсь.

– Хорошо, скажи своему лицу перестать волноваться.

Я заставляю себя улыбнуться, но получается гримаса.

– Это самая странная улыбка из всех, что я видел, – говорит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня. – М-м-м, мне нравится, когда я целую твои зубы.

Это вызывает у меня смех и заставляет чувствовать себя немного лучше. Но не сильно. Потому что, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Я лечу в самолете с Нейтаном! На пути к знакомству с его семьей! Ради всего святого! В Англию! Кто бы мог подумать?

– Эй, а как так получилось, что у тебя нет британского акцента?

Я никогда не задумывалась об этом, но теперь, когда мы уже на пути в Лондон, понимаю, что у Нейтана американский акцент.

– Это потому, что мои родители часто переезжали, когда я был маленьким, поэтому меня всегда отдавали в международные школы. Даже в Англии. Так легче переводить мои оценки. Ты хочешь, чтобы я говорил с британским акцентом? Я могу сделать это для тебя, милая.