– Уходим… – дал команду Актемар и включил свою «переговорку»: – Я – Первый… Спасибо за работу. Уходим…
Но сам он ушел не сразу. Заглянул в лабораторию, расположенную здесь же. Вообще-то Актемар знал, что у этой лаборатории есть несколько корпусов, но здесь располагался самый маленький и самый главный, где велись исследования и разработки. В большом лабораторном помещении, занимающем остальную часть крыла здания, помещались столы для каких-то работ, посуда с реактивами и химикатами. А у стены под лампами дневного света стоял большой аквариум, в котором плавали рыбки величиной с ладонь. Рыбки были явно не аквариумные. Но рассматривать их времени не было. Эмир вытащил из кармана фляжку и, смочив бензином найденную здесь же тряпку, бросил ее на деревянный пол и чиркнул спичкой…
Часть I
Глава первая
– Какие противные голоса у дятлов… Лучше бы долбили себе, не переставая, и долбили, лишь бы не кричали… – сказал немолодой крупный седой мужчина, вышагивая по тропинке через поле, уже нежно-зеленое, но с травой, по весне еще не набравшей рост.
– Это точно, товарищ полковник, – произнося слова негромким спокойным голосом, согласился идущий рядом молодой человек в камуфлированной одежде, но без погон, хотя упругий шаг и выправка выдавали в нем человека военного. – Истерично уж очень кричит… Истерика – это дело не наше, не мужское…
Пронзительный голос большого зеленого дятла доносился с опушки недалекого леса. Тропинка, по которой шли эти двое, огибала по кругу поле и вела, легко извиваясь, вдоль опушки этого леса. Полковник шел, держа руки за спиной, а в руках держал косичкой сплетенный из кожи гибкий собачий поводок. Сама собака, большущий черный ньюфаундленд, бежала впереди и чуть в стороне, беспечно помахивая шикарным лохматым хвостом, выискивая что-то среди травы и лишь изредка задирая нос по ветру, чтобы быть в курсе окрестных новостей.
– И как вам, товарищ полковник, здесь живется? Не устали от тишины?
– От тишины устать невозможно. Можно только без тишины устать… К сожалению, понял я это поздно, но это лучше, чем никогда…
Несмотря на мягкость тона, полковник говорил категоричными фразами. Видно было, что он привык к тому, чтобы каждая его фраза считалась весомой и не подлежащей обсуждению. Ну еще бы не привыкнуть, если жизнь свою отдал армии.
– А я всегда на юге отдыхаю. Море, пальмы…
– Нет, мне наша средняя полоса милее. На экзотику я в жизни насмотрелся – в девяти странах воевал, любопытство удовлетворил, и хватит. Только я здесь, капитан, как ты чуть раньше уже правильно заметил, не отдыхаю, а живу, и мне здесь жить нравится. Возраст уже, наверное, покоя требует. И я здесь, вдали от людской суеты, среди народа простого и неспешного, просто живу и радуюсь жизни. Потому не обижайся, что твой приезд меня не сильно обрадовал. Если приехал, значит, опять меня в суету вернуть хочешь, и мне это не слишком по душе…
– Виноват, товарищ полковник, – привычно по-армейски ответил капитан. – Обещаю вас долго не изводить, но на помощь все-таки надеюсь.
– Ага… Никуда не поеду, – сказал полковник. – У меня огородные дела начинаются. Они мне по душе, и менять их ни на что не собираюсь. И собаку не на кого оставить…
– Мне водолазы всегда нравились…
– Это не водолаз, это настоящий ньюфаундленд. Водолаз – это нечто другое. Это наши отечественные горе-кинологи пытались что-то сотворить, скрещивая ньюфаундленда, кавказскую овчарку, ризеншнауцера и еще, кажется, кого-то… Короче говоря, породу уродовали. И ничего не добились. А благородный и добрый ньюфаундленд так самим собой и остался… Так куда ты меня зовешь? И на хрена?