Вадим обмяк, но усилием воли вернул мышцам прежнюю форму. «Каков снаружи, таков изнутри», – вспомнил он старый борцовский принцип. Микульцев здорово придумал – признаться в темноте, когда нельзя вытянуть руку и…

– Вы привезли мне мой первоначальный капитал, – услышал он тихий голос хозяина клуба.

– Вот как? – не повышая голоса, спросил Вадим.

– Да. Я понимал, что делаю. Но я был уверен, что вы не попадетесь. Я не ошибся.

Вадим молча затянулся, маслянистый вкус сигары умягчал небо. Он поднял бокал, глотнул ром. Спрашивать, что было в коробках? Зачем? Там было то, что принесло этому человеку деньги. Большие. Это ясно. Разбираться с теми, кто просил его положить в багаж с оборудованием посылку, столько лет спустя? Выходит, все эти годы Дмитрий Сергеевич зрел? Но почему?

Он не спросил, он понимал, что Дмитрий Сергеевич пригласил его в темноту не для диалога, а для монолога.

– Неожиданно, верно? – услышал он голос. – Я сам не знаю, почему не смог отделаться от чувства вины. Я боролся с собой. Но не выдержал. Издержки воспитания, это от матери. Она умерла, когда отец оставил ее… Я тогда понял, почему мужчины в возрасте меняют жен на молодых. Они боятся умереть в одиночку. Что ж, как говорят, мужик до сорока лет – парень. До ста лет – жених, слышали?

Вадим покачал головой, но снова напомнил себе, что он в темноте. Подал голос:

– В моем роду такой мудрости не знали.

– Вы из ученых, я знаю.

– Мой прадед был биологом, дед тоже, – сказал Вадим. – Мы два века живем в Замоскворечье.

– Сейчас там дорого поселиться, – заметил Дмитрий Сергеевич. – Заманчивое место. Но я не о том. Мы говорили о новых браках. Когда жена молодая, есть шанс, что она закроет тебе глаза на смертном одре.

«Какая глубокая мысль», – с раздражением подумал Вадим.

– Неглубокая, но мысль, – услышал он и удивился. – Мужчиной в этом случае движет не любовь, а страх. Я бы не хотел, чтобы моя дочь когда-нибудь попалась на этом, перепутала любовь и страх. Я бы объяснил ей разницу.

– У вас есть дочь?

– Да, от одной из моих жен, правда, бывших. Это ее родственник попросил вас отвезти посылку для меня.

– Посольский работник, – напомнил Вадим.

– Так, мелкий служащий. Но у меня есть и сын. Я все оставлю ему. Как говорили мои предки, пусть лучше будет один богатый, чем шесть пролетариев. – Он засмеялся. – Я не хочу делить на всех, чтобы они распылили то, что у меня есть. А дочь получила деньги на образование, я ее выучил и дал деньги на свой маленький бизнес.

– Интересно, – подал голос Вадим.

– Но и это я сделал из чувства вины.

– Вот как?

– Вины перед деньгами. – Микульцев засмеялся. – Если они попадут в бестолковые руки, то пропадут.

Вадим молчал.

– Вам нравится ход моих мыслей? – тихо спросил Дмитрий Сергеевич.

– Любопытно, – коротко ответил Вадим.

– Я говорю вам об этом, потому что вы все-таки наш человек.

– То есть? – спросил Вадим с любопытством.

– Мы оба выросли не на гидропонике, – фыркнул Микульцев. – Так говорил мудрый дядюшка моей самой любимой женщины. Давно, правда.

Вадим засмеялся.

– Что вы имеете в виду?

– Пробовали помидоры, выращенные на камнях и воде? Красивые снаружи, похожие на помидоры. Только внутри почти никакой плоти и никакого вкуса во рту. А те, которые выросли на земле, под солнцем, настоящие. Вы знаете своих предков, я тоже.

Вадим не ответил.

Сигары отгорели одновременно у Микульцева и у Вадима.

– Ну вот, ровно сорок девять минут и пятьдесят шесть секунд. – Дмитрий Сергеевич смотрел на светящийся циферблат часов. – Надеюсь, было интересно. А мне – большое облегчение. Да, похвастаюсь, я взял в лизинг три самолета. На выгодных условиях. Знаете, что такое лизинг?