Но ведь так не бывает! Чтобы два часа назад встретиться, чтобы все быстро так.

Маньячелло прекрасно понимает, что выглядит отлично. Еще разок пленяет меня темными глазами, поднимает бокал с водой и произносит запросто:

— Разумеется, будет. С днем рождения, Диана. Желаю, чтобы на твоем жизненном пути встречалось много открытых, позитивных и по-настоящему хороших людей. Чтобы дела в твоих руках горели и вдохновение не оставляло. Чтобы одиночество дарило отдых, но при этом всегда рядом были люди, которые при любых обстоятельствах выбирали бы именно тебя. А еще я желаю тебе любви.

Павел смотрит только на меня. Ничего особенного не делает. Сидит напротив в белой рубашке, которая ему так сильно идет. А у меня тахикардия вовсю. Он болтает что-то простое и банальное. Но мне нравится. Просто все, что происходит, нравится.

— Любви к мужчине, — добавляю, не сводя с него глаз.

— Да. Взаимной, разумеется. Страдания оставим жалким неудачникам.

— Прекрасно. Спасибо, — благодарю я и осушаю бокал залпом.

Приносят салаты, и мы с Павлом принимаемся за еду.

— Люблю этот ресторанчик, здесь вкусно готовят, — перевожу тему на более нейтральную. Подальше от взаимной любви к мужчине.

— Здесь хорошо, да, но скучно, — говорит Адомайтис.

— Что?

— Для обеда в самый раз, но для праздника слабовато. Есть предложение поехать куда-нибудь еще.

5. Глава 5

Интересно, сколько же у него женщин?

Я думаю об этом, пока мы едем в такси. А потом… когда замечаю взгляды, что бросают на Адомайтиса девушки в клубе.

Судя по словам Матвея, которые тоже нужно делить на два, если не на четыре, с постоянной подружкой Павел расстался под Новый год. Но ведь есть и те, кто параллельно.

Должны быть, иначе никак. Можно даже не рассчитывать на статус эксклюзивного партнера. У такого — обходительного, внимательного, симпатичного и адекватного — обязана быть целая группа поддержки.

Я склоняю голову набок. Вновь подношу к губам стакан с «Лонг-Айлендом», делаю глоточек и решительно заявляю:

— Это совершенно невозможно, Паш! Ты бредишь.

Музыка орет ой-ей! Но мы, забившись в самый дальний угол у барной стойки, умудряемся друг друга прекрасно слышать. Павел не пил алкоголь и не собирался. Но я уговорила. Это было мое условие, иначе бы мы никуда из «Бохо» не поехали. Там действительно слишком светло и официально.

Адомайтис опрокидывает очередную стопку текилы и назидательно поднимает палец. На мгновение закрывает глаза, борясь с головокружением. Это так смешно, что я едва сдерживаюсь, чтобы не согнуться пополам.

— Погоди, — подбирается он. — Но ведь все эти элементы в природе были и раньше. Разве нет?

— Да!

— Во-от.

— Боже, послал же боженька по мою душу мясника! Почему не какого-нибудь терапевта? Невролога или аллерголога!

— Эй! — возмущается Адомайтис, открывая рот не то пораженно, не то восхищенно.

— Твоих аргументов недостаточно, Паша! Полиолефины не могут просто взять и возникнуть в природе. Это категорически невозможно. Человек изобрел пластик. Не будет человека — пластик исчезнет во Вселенной и больше никогда не появится. Никогда на свете. — Я достаю мобильный и демонстрирую трубку Адомайтису, чтобы тот оценил масштабы возможной катастрофы. — Айфоны не растут на пальмах.

— Хорошо. Выходит, ты согласна с тем, что у нас есть определенные элементы. И в запасе сколько угодно времени. А если что-то хотя бы теоретически возможно и на это есть дохренион лет, то значит...

Да он издевается надо мной! Поит и дурит!

— Теоретически это совершенно невозможно! — возмущаюсь я. — Полиэтилен. Там молекула вот такенная! — Развожу ладони широко-широко, показывая впечатляющую длину.