Он посмотрел на неё с нескрываемой злостью.

– Может, у меня и нет ещё «громкого имени», но моя фамилия…

– Я именно об этом и говорю, – перебила она, – Попроси отца возглавить клинику, хотя бы на первые пару лет. Уверена, что он не откажет, и даже думаю, что он этого ждёт.

– Да ты с ума сошла! Зачем ему тогда было отдавать мне это дело?

– Отдал, потому что боялся сам не справиться. И потому что верит в тебя и любит. Но ведь он сейчас чувствует себя получше. Пусть не оперирует, пусть не принимает, пусть просто будет генеральным директором. Пусть занимается приобретением нужного оборудования – он же в этом понимает, а я нет. И с лицензиями тоже будет проще, если подписывать документы будет он. Я походила с ним по разным кабинетам, вижу, как его люди принимают, его уважают, на многое закрывают глаза. Дим, ну что тебе сейчас это директорское кресло, если ты всё равно не будешь из операционной вылезать? И пока тут всё не запустится, тебе придется работать у чужого дяди, чтобы деньги были. Стройка – это тяжело, а подготовка к открытию – тоже процесс не из лёгких. А я пока подучусь у Николая Семёновича, буду его правой рукой. Мне очень нужна помощь, я выдыхаюсь. Прошу тебя, подумай.

– Нет, – сказал он тоном, пресекающим любое дальнейшее обсуждение этой темы. – Хватит того, что отец одним из учредителей выступает. Лёха поможет – у него времени побольше, и работать ему тут тоже предстоит, так что пусть поучаствует. Да, и если ты попросишь, папа в помощи тебе и так не откажет, он тебя любит, – закончил он.

– А ты?

– Что я?

– Ты меня любишь? – тихо спросила она, глядя ему в глаза.

– Разумеется.

Ленка и сейчас нервничала, вспоминая, как рассказывала подруге об этом разговоре. Как плакала, причитая: «Что же я наделала! Ведь знала, нельзя говорить ему, что сомневаюсь в его силах. На материны грабли наступила. Теперь он затаит обиду, а ведь мне и нужно-то было просто объяснить, что я устала, что без помощи не справлюсь». «Лен, ну что ты вечно пытаешься сохранить его душевное равновесие за свой счёт? Дима твоими руками жар загребает, а ты всё в спасателя играешь, его уберечь пытаешься. Себя не жалко? Кто тебя спасать-то будет?» – был Светкин ответ.

Прошло ещё полгода, прежде чем клиника открылась и начала функционировать. Ленке пришлось взять на себя практически всё. Она подбирала персонал, на ней были все договоры по обустройству. Маркетологом и рекламщиком для этого «медицинского рая» (как она его называла) тоже была Ленка. Умения с давней работы также пригодились: помогала отмывать пол и окна. Под её зорким оком украшались стены и расставлялась мебель. Для неё клиника стала домом – большим, светлым, и теперь главным.

Но не успели они начать работать, как грянул кризис 2008 года.

«Как же я выдержала всё это? Откуда силы брались? Столько нервов потрачено было, столько слёз пролито! Наверное, это со всеми так: если поставлена настоящая цель – то не до сантиментов. Просто танком прёшь, чтобы её достигнуть, не обращая внимания на то, что хоть броня твоя с каждым днём становится толще, всё больше опасность сгореть заживо», – думала она, стоя в очередной пробке, растянувшейся на километр из-за какой-то аварии.

Им понадобилось ещё пять лет для того, чтобы всё начало работать, как швейцарские часы. Чтобы можно было рассчитаться с долгами и чтобы доходы стали превышать расходы. Трудились, не разгибаясь. Ребята – над операционными столами, она – над всем остальным. Это была уже другая Ленка – жёсткая, напористая, научившаяся отстаивать свои интересы (свои от Димкиных она не отделяла), умеющая говорить с людьми так, чтобы её понимали с первого раза. Годы общения со строителями даром не прошли: окопному юмору и ругани матом тоже была обучена, там же, собственно говоря, и курить начала. Все свои знания и умения она применяла с одной целью – дать понять Косьянову, что он может опираться не только на свою фамилию.