– Эта твоя история мне известна, – смеясь, закивала Светлана.

– Знаешь, Димка мне просто всемогущим казался, – произнеся это, Ленка ненадолго замолчала, а после продолжила тише: – А тут вдруг на него свалилось это бесовское влечение, да ещё к такой… Я ведь поначалу даже не боялась. Думала, раз мы с Димой рано стали жить вместе, то, как говорят, просто не нагулялся парень. Ну, увлёкся, с кем не бывает. Поймёт, что она дура, и завяжет с ней. А завязать, в итоге, он решил со мной. Не знаю даже, что меня больше изумило: его измена или то, с кем он мне изменил.

– А может… Косьянов, наконец, детей захотел? Задумал позаботиться о наследнике силиконовой империи. Мог решить, что в твои тридцать пять первенца заводить поздновато, вот и состряпал себе продолжательницу рода.

– Не знаю. На тему детей он со мной со времён аборта не разговаривал, – Ленка тяжело вздохнула, и было видно, что предположение, высказанное подругой, больно ранило её. – Если бы дело было в детях, мог бы для начала и меня спросить. Свет, мы после первой моей беременности никогда не старались это повторить. Димка всё время предохранялся. Может, только… последние года три он позволял себе какие-то вольности… но не было даже намёка на то, что пора кого-нибудь родить. А мне и первого раза хватило, чтобы снова такой вопрос на повестку дня выносить. Глупо сегодня Диму винить, что я не родила тогда. Конечно, на этот шаг он меня подтолкнул, но решение сделать аборт я сама принимала, за руку меня в больницу никто не отводил… Да и, верни всё назад… я, наверно… поступила бы так же. Когда твой мужчина не хочет ребёнка, которого сам же тебе заделал, смешно надеяться, что малыш вырастет счастливым человеком. Но, скажи он мне… или хотя бы намекни… что настало время подумать о том, кого мы оставим после себя, я бы всё сделала, чтобы дети у нас были.

Во время этого монолога Ленкина подруга сидела, глядя в лобовое стекло, стараясь даже кашлем не прервать поток боли, который выливался из дорогого её сердцу человека. Светлана не хотела сейчас ничего комментировать, и так переживая, что затронула больную тему. Она понимала: неделя, проведённая в статусе брошенной, отняла у Ленки много сил, и в данный момент ей нужно было просто выговориться, нужен был слушатель, который знает, любит и понимает её. Когда Ленка замолчала, Светка немного приоткрыла окно и достала пачку сигарет.

– Несколько месяцев всего со мной не ездила, а уже и забыла, что у меня в машине не курят?

– Баб-Лен, какая же ты зануда! Я пару затяжек. Буду в окошко выдыхать.

– Нет! Никаких затяжек! Тем более, что ты кашляешь! – грозным тоном произнесла Ленка, автоматически закрывая окно. – И вообще… мы уже доехали, – улыбнувшись, она добавила: – На улице вместе покурим.

– Ой, как мы быстро-то! А ты что, опять закурила? Хотя, я понимаю, как тут не дымить? – кряхтя и кашляя, пробурчала Светлана, выходя из машины.

Они недолго постояли у подъезда и, уничтожив по сигарете, поднялись на десятый этаж, где располагалось Ленкино жилище.

– Я ничего готовить не стала. Завтра уезжать, не хочу, чтобы в холодильнике что-то оставалось. Но набрала во «ВкусВилле» разных вкусностей, как бы тавтологично это не звучало. Ими и буду тебя угощать. За стол или за барную стойку сядем? – говоря это, Ленка начала быстро переодеваться в домашние вещи. – Завтра за руль, так что я тебя как художник художника прошу: не дай мне увлечься белым и красным, чтобы наутро не быть синей.

– Ничего… не могу… обещать, – произнесла Светлана, усаживаясь на барный стул, тем самым определяя выбранное место для застолья. – Какие бокалы достать? – потянулась она к подвесу стойки.