На рейсе Петербург – Париж Вася осмотрел попутчиков и попутчиц. Попутчиц он окрестил «экскурсантками», то есть отправляющимися в столицу Франции исключительно для того, чтобы просвещаться культурно. Вася ни разу в жизни не был в музее, ни в каком, ни в одном городе. Его совершенно не интересовали достопримечательности. Дворцы он рассматривал только с одной точки зрения: хотел бы он там жить или нет. Вообще многие наши так делают – из тех, кто смог вовремя срубить бабки. Иностранцам не понять принцип покупки недвижимости нашими гражданами. Например, англичане и французы так и не врубились в это самое «пришел, увидел, заплатил». Но если домик понравился. И времени лишнего нет. Тебя прокатили на вертолете над замком, потом ты прошелся по комнатам и решаешь: беру, домик как раз в моем вкусе. И, естественно, плачу наличными. И вообще у меня на счетах в пятнадцати банках лежат суммы, достаточные для покупки ваших домов.

То есть знакомство с интересной женщиной опять исключалось. И выпить было не с кем, а Васе, как уже говорилось, в самолете требовалось выпить. Но и мужиков, с которыми можно было бы это сделать, не нашлось. А Вася специально прихватил в дьюти-фри хорошего коньяка и виски. Мало ли, что они в пакеты жидкости запечатывают. Предполетный досмотр прошли – и вперед. К приземлению никаких жидкостей не останется. Но на этот раз осталось. Обе бутылки остались. В полете Вася выпил только банку пива. Но что такое банка пива для мужика ростом под метр девяносто и весом под сто килограммов?

В столице Франции Васе требовалось пересесть на другой рейс, Париж – Дакар. Сенегал не был конечной целью его путешествия, и из Дакара, скорее всего, придется следовать к цели или водным путем, или каким-нибудь частным самолетом. Но к месту Васиного назначения не было прямых рейсов ни из Петербурга, ни из Парижа. Однако Вася всегда отличался находчивостью, и это знали все люди, с которыми он работал. Поэтому он и летал для ведения переговоров в самые отдаленные части планеты.

За это тоже надо было благодарить маму. Еще в советские времена, в бараке, в Кронштадте она заставляла его учить иностранные языки. Помогло то, что с одной стороны от их десятиметровой комнатушки жила учительница английского языка, а с другой – французского. Через много лет Вася понял, что ни та ни другая не знали современного языка, в особенности пожилая француженка, которая сама учила язык еще в царской гимназии в Гатчине… Но обе вбили Васе в голову грамматику, то есть скелет, на который он потом нанизал лексику. Им Вася тоже был благодарен, только теперь ни одной уже нет в живых.

Английского и французского Васе хватало. Еще ни в одной стране у него не возникло проблем. И вообще не существовало проблем, которые бы Вася не мог решить.

Спустившись на французскую землю и перейдя в другой терминал, Вася принялся за поиски соотечественников, с которыми можно бы было выпить.

Мне мокро.

Это была первая мысль, которая ворвалась мне в сознание.

Я поняла, что лежу в воде, в теплой воде. Мне не было холодно, но было мокро. Локоть упирался в песок, голова лежала на согнутой в локте руке. Иногда вода накатывала на руку и лицо. Я приоткрыла рот. Вода оказалась соленой.

Где я?

И тут я все вспомнила… Частный самолет Дмитрия, главы какой-то финансовой группы, брошенную им Маргариту с «поясом шахидки», вспышку…

Значит, я осталась жива? Упала в море? А разве при падении с такой высоты выживают? Я где-то читала, что во время крушения самолета пассажиры гибнут в течение двух минут. Не мучаются. Но ведь вроде живут на земле люди, выжившие в авиакатастрофах? Кстати, а в каком состоянии мое тело?