Я: – Сереж! Приезжай сегодня в Джеваль вечером будем ждать.

– Андрей! Буду обязательно!

Тут же поступило сообщение от Александра с Аленой, что они садятся на космодроме, нужны летающие носилки. Плюнув на все, я со всеми женами бросился к посадочной площадке. На ходу, женам и госпиталю отдал указание, что на них генерал, а я возьму его дочь. Сам доставлю!

Прибежали на посадочную площадку, как раз Алена выкатывала коляску с дочкой генерала. Я, подняв ее на руки, и повернувшись к женам, приказал им отвести его к нам в квартиру, а дочку я, и сам в госпиталь отнесу. И уже не оборачиваясь понес женщину на руках в госпиталь, по дороге разговаривая с ней. В результате разговора с Ларисой (так она себя назвала), я узнал, что совсем недавно около четырех месяцев назад, она попала в автоаварию, в результате которой, получила повреждение позвоночника, и далее позвоночник стал еще более разрушаться и отгнивать. Вот папа, в надежде, что я не откажу в помощи, так как он мне нужен, и повез ее ко мне, чтобы обменять себя на здоровье дочери. В ответ, я грязно выругался, поминая всех чертей, пытаясь ей объяснить, что мы бы и так просто помогли, без всякого папы. Лариса, покраснев неуверенно сообщила, что у них нет нужной суммы денег, на операцию. Тут я просто взорвался в гневе, спрашивая у нее, кто им сказал, что мы за лечение берем деньги. Лариса ответила, что в Москве, ходят слухи о платных моих операциях, и озвучивают совсем запредельные суммы. Я был просто взбешен ее пояснением. Успокоившись немного, уже спокойным голосом ей пояснил, что они у себя в Москве, уже совсем охренели, у них там, наверное, остались жить только одни мажоры, которые привыкли мерять все деньгами, и уже спокойно ей стал говорить:

– Лариса, милая! У нас до настоящего времени не сделали ни одной платной операции, все операции проводятся бесплатно для больного. Никто не потребует какой либо, платы с него. Да и операций как таковых у нас не производят, у нас все делает мед мозг, в мед капсулах. А он за это денег не требует. Они ему просто не нужны, он ориентирован на то, чтобы просто помогать людям бескорыстно. Да и нам они не нужны, мы и так все имеем, что нам нужно для жизни.

В это время я уже донес ее до мед капсулы, и увидев открытую свободную капсулу, положил в нее Ларису предварительно ее раздев до гола, пояснив, что сейчас она уснет, и через неделю выйдет из мед капсулы, полностью здорова, и на своих ногах, а после мы с ней поговорим о ее будущей работе. Когда раздевал девушку, она пыталась слабо защищаться, на что я весело рассмеялся, говоря, что практически каждая женщина на станции и в лагере прошла через мои руки, при этой процедуре. Она так на меня посмотрела! Подозревая видимо, что я извращенец, на что я заржал как конь и пояснил ей, что, когда мы только начинали свою деятельность, кроме меня никто не умел, обращаться с мед капсулами. Успокаивая ее, поставил в известность, что у меня в женах, двенадцать самых красивых женщин планеты, да что планеты, ГАЛАКТИКИ, и среди них имеется даже славянская БОГИНЯ. За детей пусть не волнуется, они останутся в моей семье, и мои жены за ними присмотрят, да и дед пока побудет рядом с ними. Крышка капсулы закрылась, и Лариса погрузилась в беспамятство. Поверив все показания приборов, отправился домой. Предстоял тяжелый разговор с генералом.

Вернувшись в нашу квартиру, увидел, что наши с сыном, жены, хлопочут вокруг детей Ларисы, пичкая их различными фруктами и сладостями, генерал сидит в кресле возле открытого окна, наблюдая за происходящим на плацу, где командиры гоняют новобранцев. Налив два фужера Рарогского коньяка, и присев напротив Сергеева К.С., протянул ему фужер, объяснив, что за напиток я ему предлагаю. Мы пригубили напиток и генерал ожидающе, поглядел на меня, я ему рассказал, что с его дочкой все будет хорошо, и уже через неделю она сама лично придет обнять его, на своих ногах, полностью здоровая. Видя, что его отпустило напряжение, я подозвал Живу, и когда она подошла к нам, спросил ее, не может ли она что-то сделать с болезнью генерала. Жива косясь на генерала, вопросительно на меня посмотрела, Сергеев К.С. заметив, что Жива не хочет при нем говорить, чтобы его не расстраивать, произнес: