– Известно дело, – бормотал Клокс, пока Райди развешивал на крючьях над ящиком лампы. – Лед в нашем деле это никогда не пряная ветчина. Или почти никогда не пряная ветчина. Это обычно какой-нибудь мерзкий труп. Добро еще, если один. Ни разу еще не было, чтобы храмовых старателей вызвали по поводу обнаружения запаса пряной ветчины, а уж стоит появиться какому-нибудь ужасному трупу, так сразу. Нате вам! Ну, что там?

– А ну-ка, – дождался окончания тирады судьи Райди и махнул рукой Дилбу. – Отворачивай.

Они взяли за края мешковину, накрывающую ящик, и отвернули ее к ногам, как оказалось, прикрытого ею тела. Клокс ощутимо скрипнул зубами, Мадр судорожно выдохнул, а сам Дойтен забыл, что он должен был сделать – вдыхать или выдыхать, поэтому какое-то время просто разевал рот.

Лежащий на льду труп был одет в обычную походную тэрскую одежду – шерстяные порты и рубаху, плащ и поддевку, причем под всем этим на удивление чистым и богатым одеянием имелось и заляпанное кровью нижнее белье и даже немалое мужское достоинство, поскольку одежда была разрезана от горловины до паха и развернута на стороны, являя запекшуюся рану ниже сердца мертвеца. Но ужасным было не это. Крепкая мужская шея над ключицами завивалась светлым волосом, который чуть выше обращался плотной серой шерстью, покрывающей уже не лицо, а морду хищного зверя – волка или кого еще похуже.

– Мертвые угодники… – только и смог вымолвить Клокс. – Это что еще за пакость? Нет, ну понятно, что имни нам не в диковинку. Разное приходилось и видеть, и слышать о разном, но это что такое?

– Нюхач, – вздрогнул от сухого женского голоса Дойтен, оглянулся, но разглядеть незнакомку не смог, поскольку лицо ее скрывал полумрак. – Обыкновенный нюхач, который хоть и великая редкость, но не чудо. Поди и ярлык у него есть. Или был, скорее. Не думай, судья, это не урод какой, не песьеглавец из древних сказок, хотя его ты как раз и видишь, а умелый имни, что сумел перекинуться лишь одной своей частью, а именно – головой. Хотя, что это я? Конечно, не просто умелый имни, а особая порода. Обратившись головой в зверя, он не стал зверем, а оставался добропорядочным подданным. Но выполнял при этом важную работу. Шел по чьему-то следу. И, кажется, удачно. Хотя и не в полной мере. Нюхач, одним словом.

– Нюхач, – хрипло повторил Клокс. – Слышал я о таком, но как-то не доводилось сталкиваться… И кто же послал этого нюхача? И что он… вынюхивал?

– Кто послал – не так уж и важно, – ответила незнакомка. – Или важно, но не теперь. А вот что или кого он вынюхивал… очень. И, судя по тому, что никто, за исключением бургомистра и полусотни его стражников, город не покидал в последние две с лишним недели, этот неизвестный все еще в Дрохайте. Ведь именно он убил нюхача. Он и никто иной. Надо бы отыскать мерзавца, потому как сам нюхач зла не нес. Пока его убийца не прикончил еще кого-нибудь. Но мы еще поговорим с тобой об этом, Клокс. Как будешь готов, загляни в Храм Присутствия. Я там остановилась.

– Вот, – кашлянул Дибл, сдвигая распахнутую на мертвеце одежду, и Дойтен разглядел лежащий на льду странный меч с простецкой гардой и как будто неумело выкованным клинком. – Это было в ране. Но там еще много вопросов осталось, много. Похоже, не этим мечом его убили.

– Подождите, – словно ожил Клокс, – почему же не этим? Впрочем, ладно, об этом не здесь, и не сейчас. Почему же не важно, кто его послал? Как раз очень важно! Да и это… с кем имею честь?

– Ушла, – неожиданно коротко брякнул Дибл.

Незнакомки и в самом деле уже не было в подземелье.

– Кто она? – спросил Клокс.