Сегодняшний день не стал исключением. На второй перемене он позвонил, спросил, как мама себя чувствует, на третьей – обменялись сообщениями. На четвёртой опять позвонил, немного поболтали. А на пятом уроке случилось это. Непонятное мероприятие. Когда отобрали телефоны. Это основательно напрягло, но не испугало. Сейчас это закончится, а там и всем урокам конец. И домой. Но это не закончилось. Их всех согнали в автобусы, как скот. Непонятно, куда и зачем повезли. Пока была суматоха посадки, Алишер позвонил маме и сказал, что связь их с этого момента будет ограничена обстоятельствами и что по возможности он позвонит как можно быстрее. Он уже понял, что наличие незаметных "умных часов" под рукавом свитера – это большое преимущество. И это самое преимущество нужно тщательно скрывать, иначе ему мало не покажется. Алишер интуитивно чувствовал, что происходит что-то неправильное. За эти несколько лет болезни матери он научился ждать и терпеть, а также быть внешне спокойным, если этого требовали обстоятельства.

Мама несколько раз набирала ему в ответ, но пришлось выключить звук, чтобы не спалиться. Каждый раз во время виброзвонка сердце стучало так, что Алишеру казалось, будто это громкое буханье слышит весь автобус. Он с ужасом думал, что эти звонки сейчас значили для мамы. Никогда такого не было, чтобы он не ответил на её звонок, а тут такое. Он мысленно молился, чтобы она не сильно волновалась, чтобы ей не стало плохо. К её болячке не хватало ещё давления или вообще сердце прихватит.

Алишер понимал, что если он выдаст себя, то вообще останется без связи, а это страшнее, чем расплата за этот косяк. Да, он сныкал часы, но неизвестно, во сколько он вообще домой вернётся и когда он сможет успокоить мать.

Когда их привезли в то место, Алишер не стал торопиться звонить. Нужно было все понять, разузнать, найти подходящее время и место для звонка. И ещё нужно было, чтобы и свои не заметили, что есть связь. Не, он не жадный, но спалится быстрее, если кому-то ещё даст звонить предкам. Понятно, что всем трудно, но ему труднее.

Для осуществления звонка Алишеру пришлось тайно подняться на второй нежилой этаж, найти там укромное местечко и тихонько позвонить.

– Мам, это я. Слушай внимательно, не перебивай. Может быть и такое, что я долго не смогу позвонить тебе. Пожалуйста, не волнуйся. У меня просто села батарея в телефоне, а Миха меня позвал в одно местечко. Я отойду с ним. Может, задержусь немного. Ты не волнуйся.

Все это Алишер выпалил на одном дыхании, скороговоркой, почти шёпотом, не задумываясь, что он говорит и поверит ли ему мама. Нужно говорить быстро, без перерывов, чтобы она не смогла вставить ни словечка.

– Алишер, дорогой, что случилось? У тебя все нормально? Такой голос странный…

– Да, мам, все хорошо. Связь плохая, мы в цоколе торгового центра. Позже позвоню. Не волнуйся. Пока!

– Ладно, пока. Осторожнее там.

Ладони вспотели, сердце ходило ходуном в грудной клетке, во рту пересохло.

Никто не услышал? Эти козлы с рациями по пятам ходили за ними. Стремно. И Алишер тихонечко вернулся к своим. Вроде не заметили.

Дети. Стас

Корнилов Станислав успел с утра поссориться с матерью. Он опаздывал в школу и попросил сделать ему завтрак. Мать вроде обещала, потом отвлеклась, уставилась в телефон, листала какие-то страницы и забыла о просьбе сына. Стас вышел из ванной, на ходу приглаживая влажные волосы.

– Мам, ну что? Даже чаю не налила? Ну, неужели сложно? Я же не прошу блинов там, сырников каких, каши. Можно тупо чаю сделать своему единственному ребёнку хоть иногда? Ни обеда дома, ни ужина, да можно хоть иногда что-то сделать? Все в интернете сидишь?