– Нет, в отделение милиции! Будешь признаваться.
– Так это же я Достоевскому подражал!
– А это решит суд присяжных. А потом, так и быть, пойдешь на собрание союза писателей! Кто знает, философия это была – или мемуары.
Намек не так понят
– Если вычеркнуть старуху топором, порубленный роман надо будет переписывать! – предупредил Раскольникова Парфирий.
Раскольников подумал, подумал, и зарубил старуху по-настоящему. Он не любил переписывать романы.
Заряд вдохновения
Два писателя избегали штампов наперегонки. Один зарубил семь старух и из тридцати трех собачек сделал шариковых, другой скупил тысячу мертвых душ и подтолкнул двенадцать Аннушек под трамвай.
Каждый может стать Достоевским
– Я убил человека.
– А когда будет суд?
– Не, я еще не дописал! Это Раскольников убил старуху, а я эту идею переобыграл.
– Суд не обыграешь, там Достоевского читать не будут, у тебя алиби есть?
– Так это же я в прошлой жизни был Достоевским, это я продолжаю сам себя!
– Ты этого не докажешь, тогда будет суд за плагиат!
– Тем лучше, через скандал моя книга станет популярной!
– А где книга? Там же только одна строчка: – Я убил человека.
– А книгу я напишу.
– А Книгу написать сложнее, чем в космос полететь!
– Но Достоевский же писал!
– Ааааа. Ну, если ты Достоевский, пиши!
Пранк и кабан
Я ехал в метро, из под юбки напротив меня торчали идеальные женские ноги. Я так смотрел, что ничто больше для меня не существовало. Только эти коленки. Только эти икры – идеально отточенные, без единого изъяна. Глаз так и скользил, вбирая эту, не побоюсь этого слова, не земную красоту. Это только господь мог создать такое чудо. Но на лицо ее, на плечи, на живот я не обратил никакого внимания. Может быть, потому что они были в одежде, но лицо усложняет достичь такой красоты, красота в ногах. И вдруг эти ноги пошли-пошли ко мне и я ощутил удар в нос – вернее это был не удар, а легкий щелчок. Меня это вырвало из грез. Я вернулся в реальную жизнь и потерял ноги из виду, потому что они оказались слишком близко ко мне. Ввалясь на сиденье, я поднял голову.
Да, физия у нее была так себе, и я почувствовал разочарование и вспомнил слова Достоевского, что развратник может влюбиться даже в часть человеческого тела.
Но что ей надо, зачем она щелкнула меня по носу, елки-палки?
– Ты мог бы убить кабана? – спросила она.
– Кабана? Какого кабана?
– Как какого? Который в лесу живет? Ты смог бы его убить?
– В метро такие вопросы? А Вы что, на охоту едете? – удивился я.
– А это пранк! – сказала девушка и щелкнула меня по носу еще раз.
– Хулиганка! – засмеялся я и нарисовал кабана, достал ружье и убил.
Пионер
– Пиши роман! – сказал мне редактор.
– Но я уже написал сто романов, но в типографии не хватило бумаги, чтобы их напечатать!
– Если не хватит бумаги, будем печатать твои романы на ткани, на древесной коре, на пластмассе – что-нибудь придумаем! – сказал редактор.
– Но чернил не хватит! – возразил я.
– Будем печатать твои романы на краске – что-нибудь придумаем! – сказал редактор.
– Но электричество кончится, станок встанет! – возразил я.
– Будем крутить педали, вставим в станок батарейки! – сказал редактор.
– Хорошо, я напишу 1001 роман, но в библиотеке не хватит места! – возразил я.
– Мы построим тысячу новых библиотек! – сказал редактор.
И он меня уговорил. Я стал писать свой первый роман. Но пока я написал только одну строчку:
– Я убил человека.
Задачка по криминалистике
– Напиши первое и последнее предложение! – сказал редактор.
– А если я последнее предложение сделаю первым, а первое предложение сделаю последним? – спросил я.
– А ты напиши такой роман, чтобы первое предложение совпадало с последним! – сказал редактор.